— В таком случае, — внезапно сказал Армбрастер со странной, недоброй улыбкой, — я попросту скажу, что разозлился.
Некрасов едва не захлебнулся кофе. Голова у него слегка закружилась, он осторожно поставил чашку на стол и вытер губы салфеткой. Ослышался он что ли? Немыслимо, чтобы глава иностранного государства сказал такое послу!
— Господин президент, — осторожно произнес Некрасов, — я…
Он на мгновение запнулся. Странно… Неужели оговорка президента или неправильно понятое слово так подействовали на его мозг? Он с трудом подбирал слова!
— Я понимаю, сэр, — наконец сказал он, — что вы опасаетесь, как бы этот конфликт не перерос в полномасштабную войну. Но ваше заявление уже вызвало негативную реакцию аргентинского правительства. Да и в Великобритании…
— Насрать, — ответил Армбрастер, внимательно наблюдая за Некрасовым. — Мне надоело, что люди гибнут из-за дурости своих траханых правительств.
Президент ухмыльнулся, заметив, какое ошеломляющее действие эти слова произвели на его собеседника.
— Господин… господин президент… — Некрасов снова запнулся и протер глаза, затем часто заморгал. — Боюсь, что я… То есть… — Он замолчал и дернул галстук, пытаясь ослабить узел. — Извините, господин президент, — пробормотал он неразборчиво. — Я… плохо себя… чувствую. Я…
Некрасов попытался встать, но тут глаза у него закатились, он обмяк и повалился обратно в кресло.
Армбрастер вскочил на ноги и вцепился в посла, не позволив ему сползти с кресла на пол. Пожалуй, он зашел чуть дальше, чем следовало. Президент взглянул на входящего в кабинет директора ЦРУ и мрачно проворчал:
— Эти чертовы русские… Он здоров, как бык!
Президент Петр Яколев заставил себя проснуться: звонил телефон. Он застонал и нащупал трубку, Надеясь, что это не сообщение об очередном кризисе.
— Да? — прорычал он. Послушал, что говорит голос в трубке, и рывком сел на кровати: — Что?
— Извините, господин президент, подробностей мы пока не знаем, — осторожно произнес голос в трубке. Голос принадлежал Александру Турчину, который считал Николая Некрасова одним из проклятий своей жизни. К несчастью, Некрасов и Яколев были старыми знакомцами, и министру иностранных дел приходилось соблюдать осторожность. — Я только что получил сообщение об этом. По-видимому, у Николая Степановича случился сердечный приступ прямо в кабинете президента.
— Боже мой, — пробормотал Яколев. — Как он себя чувствует?
— Не знаю, господин президент. Они отправили его в госпиталь военно-морского флота «Бетесда», где лечится их президент…
— Да-да, это я знаю. Когда мы сможем узнать подробности, Александр Иванович?
— Не могу сказать, господин президент. Надеюсь, что скоро.
— Я тоже на это надеюсь.
У Яколева было немного близких друзей, и Николай был одним из них. Ему не хотелось его потерять.
— Жена с ним? — спросил он.
— Насколько мне известно, с ним, — ответил Турчин.
— Передайте ей мое искреннее сочувствие, — приказал Яколев.
— Непременно, господин президент. Сожалею что нарушил ваш сон, но мне показалось, что вам надо об этом сообщить.
— Вы правильно сделали, Александр Иванович. Спасибо. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, господин президент.
Яколев положил трубку и снова лег. подумав, что в такие минуты ему особенно не хватает поддержки покойной Марины. Бедный Николай. Он слишком много работал. Но ведь он всегда отличался отменным здоровьем! Сердце у него железное — он сам так говорил. И вдруг — сердечный приступ… Да еще во время беседы в Белом доме?..
Дэниэл Абернати упрямо покачал головой и взглянул на Элвина Хортона. Спокойствие сержанта раздражало его, и майор чуть не вышел из себя, но вовремя заметил изумление, появившееся в глазах Хортона.
— Так в чем же наша задача, адмирал? — спросил Абернати.
— А вы как думаете? — вопросом на вопрос ответил Эстон, внимательно глядя на него.
— Похоже, сэр, вы нас взяли, чтобы мы организовали ударную группу, — медленно произнес Абернати.
— В яблочко, майор. Подробности мы обсудим позднее, но в общем вам нужно готовиться к созданию группы для «проведения испытаний». — Эстон ухмыльнулся. — Это не так привлекательно, как командовать батальоном, но думаю, что скучать вам и здесь не придется.
— Да, сэр, скучать, наверное, не придется, — сказал Абернати, ухмыльнувшись в ответ. — С утра я кипел от злости, но сейчас начинаю успокаиваться.
— Отлично. Тогда мы с вами и сержантом пойдем и обсудим кое-какие детали. Капитан Росс и капитан Моррис займутся другими делами.
— Слушаюсь, сэр.
— Да, майор, вот еще что…
— Да, сэр?
— Кое-кто, наверное, захочет узнать побольше о капитане Росс, но что и кому можно рассказать, решаю я. Не вы, не капитан Моррис, даже не адмирал МакЛейн. Я. Понятно?
— Так точно, сэр.
— Вы поняли, сержант?
— Понял, адмирал.
— Отлично. Что ж, господа, следуйте за мной.
Николай Некрасов открыл глаза и понял, что лежит на спине в постели. Повернул голову и обвел глазами светлую просторную палату комфортабельной больницы. Что же это такое…
Внезапно мысли его прояснились, и он сел. Президент! Он разговаривал с президентом, а потом…
— Здравствуйте, Николай.
Он обернулся и посмотрел прямо в глаза Джареду Армбрастеру. В них прыгал веселый огонек, но была заметна и настороженность. Некрасов медленно покачал головой, пытаясь понять, что же произошло. Да, он потерял сознание… а теперь он чувствовал себя прекрасно. Так что же…
— Я должен извиниться перед вами, господин посол, — спокойно сказал Армбрастер. — Боюсь, что мы подсунули вам пилюлю.
Некрасов в недоумении заморгал.
— Подсыпали вам снотворного в кофе, — объяснил Армбрастер.
Подсыпали снотворного в кофе? Неслыханно. А если и так — почему Армбрастер ему в этом признается? Посол обвел взглядом палату, стараясь справиться с внезапной паникой. Но не до такой же степени сошел с ума президент!
— Я приношу извинения. — В голосе Армбрастера звучало искреннее сожаление. — Но я думаю, что смогу вам объяснить, почему мы так поступили.
— В самом деле, господин президент? — Некрасов был доволен, что ему удается говорить спокойным тоном. — Мне было бы очень любопытно услышать ваше объяснение.
— Разумеется. — Армбрастер присел на край кровати. — Для начала мне хотелось бы извиниться и за легенду прикрытия, которую мы выдали за правду. Вашему правительству мы сообщили, что с вами случился сердечный приступ. Это, — поспешно добавил он, — пришлось сделать, чтобы объяснить, почему мы спешно отвезли вас в «Бетесду».
Некрасов открыл было рот, но Армбрастер поднял руку:
— Пожалуйста, господин посол. Времени мало. Люди из вашего посольства, отвечающие за безопасность, очень недовольны тем, что врачи не пускают их к вам в палату под тем предлогом, что вы находитесь в «очень тяжелом состоянии». Вскоре мы их впустим, но до того я должен успеть вам кое-что рассказать.
— Хорошо, — сказал Некрасов и снова откинулся на подушки, недоверчиво глядя на американца.
— Спасибо. Господин посол, вы спросили меня, почему моя страна вмешалась в ход войны на юге Атлантики. Я должен признаться, что мой ответ был шуткой. Правда состоит в том, что мне было необходимо провести отвлекающий маневр.
— Простите?
— Причины этого решения в значительной степени связаны с вами, господин посол. Первоначально я хотел только создать правдоподобный предлог для некоторых военных операции, которые мне придется предпринять, но затем я сообразил, что той же легендой можно воспользоваться и для особых дипломатических шагов — для сообщения той информации, которой я сейчас с вами поделюсь.