— Экипажи «Ромео», говорит «Ромео Один», — сказал Стонтон в микрофон. — «Хват», приготовьтесь. «Бык», сдайте подальше.
«Хват» был кодовой кличкой самолетов VFA-432, которые должны были поддерживать пехоту с воздуха при помощи обычного вооружения. «Бык» — самолет VFA-433 — был оснащен высокоточным оружием, которое, по мнению Стонтона, было теперь не нужно.
— Ну же, «Хитрый Игрок»! — пробормотал он, облетая по дуге поле боя. — Выходите на связь!
«Апокалиптическая бригада» гораздо хуже понимала, что происходит, нежели ее противник. Большинство этих людей не знали, что Таггарт погиб; лишь немногие заметили, что в небе над ними кружат самолеты; и решительно никто не подозревал о существовании тролля и его гибели. Но все понимали, что попали в ловушку и противник наступает, хотя и несет огромные потери.
Оправившись от неожиданности, бойцы «апокалиптической бригады» поняли, что у них имеется большое численное преимущество. А затем они поняли, что должны бежать, однако сделать это было непросто, потому что атаковавшие гору с двух сторон войска с удивительной быстротой окружили злополучную долину.
Эти люди происходили из разных мест и разных социальных слоев. Они были завербованы, потому что требовали лишь незначительной «доработки». Тролль воздействовал на них слабее, коверкал их менее жестоко, чем те свои жертвы, которые были менее склонны к насилию. Он всего лишь запрограммировал их мозг на фанатическую преданность вождям и «делу», и потому его гибель не отразилась на их психике. Они искренне верили, что идут в бой ради своих собственных целей. К тому же второй заместитель Таггарта был еще жив. Он был решительным человеком, исполненным ненависти, и ему было хорошо известно, что враг несет тяжелые потери.
Он вовсе не склонен был к безоглядному бегству и, собрав своих людей, весьма умело повел их на прорыв.
Людмила подняла голову, заслышав автоматные очереди и взрывы мин. Она надеялась, что с гибелью тролля противник прекратит боевые действия, ибо не знала, какого рода людей вербовал тролль в «апокалиптическую бригаду». Она пригнулась: минометы, пулеметы и «Драконы» второго взвода открыли ответный огонь по наступающим. Уцелевших бойцов трех высадившихся на горе усиленных взводов теперь едва бы хватило на формирование обычного взвода, но немедленно отступить они не могли — слишком много оказалось раненых, которых надо было вынести из боя.
— «Пехота», говорит «Хитрый Игрок»! — крикнула Людмила в микрофон, чтобы быть услышанной сквозь треск перестрелки. — Как у вас дела?
— «Хитрый Игрок», «Пехота» застряла. — Если Грант и удивился, услышав голос Людмилы вместо голоса Эстона или Абернати, он ничем не выдал этого. — У нас остался один бронетранспортер. Потери составляют шестьдесят процентов личного состава, лес вокруг нас горит.
— «Пехота», вы можете вынести раненых?
— Можем, «Хитрый Игрок».
— Выходите из боя, «Пехота». Отрапортуйте, когда доберетесь до… — она склонилась над картой, — пункта «Виктор Четыре». Подтвердите.
— «Хитрый Игрок», «Пехота» поняла. Отходим к пункту «Виктор Четыре» и рапортуем.
— Удачи, «Пехота». — Людмила щелкнула переключателем рации. — «Ромео Один», говорит «Хитрый Игрок». Вы еще здесь?
— «Хитрый Игрок», говорит «Ромео Один». Рад вас слышать. Чем мы можем помочь?
— Ждите приказа, «Ромео Один». Мы найдем для вас цели.
Она оборвала разговор: в занятый ею окоп спрыгнул сержант Эрнест Колдвелл. С ним появились еще два уцелевших бойца.
— «Ромео Один», — снова заговорила Людмила, — пришли наши корректировщики. Передаю связь им.
Шум перестрелки становился все сильнее. Людмила повернулась к Колдвеллу и положила руку на бластер:
— Когда «Пехота» отойдет, пусть авиация высыплет на этот лесок все, что сможет. Укажите им цели, сержант.
— Есть, мэм.
Она приподнялась, вслушиваясь в какофонию боя и сигналы сенсоров гермокостюма. Атакующие приближались с каждым мгновением. Она выглянула из окопа и при свете догоравшей машины тролля разглядела авангард наступавших.
— Вот они, ребята, — спокойно сказала она по тактической связи. — Мы должны задержать их, пока «Пехота» не заберет раненых, а потом с ними покончат самолеты.
Грохот разорвавшейся неподалеку гранаты заставил ее пригнуться — «апокалиптическая бригада» бросилась на морских пехотинцев. В темноте, будто молнии, засверкали вспышки выстрелов, загремели взрывы мин.
Оставшиеся в живых бойцы группы «Т» ответили шквальным огнем, но это не остановило атакующего противника. Людмила высмотрела кучку врагов, сосредоточенную вокруг пулемета М60, и нажала на спуск.
Эд Стонтон, глядя на ярко-голубые вспышки внизу, никак не мог понять, что за оружие стреляет таким странным образом.
Бластер Людмилы мог бы остановить атакующих, если бы у бойцов «апокалиптической бригады» не было опыта обращения с энергетическим оружием. Им был известен его главный недостаток: система наведения реагирует на первый твердый предмет, расположенный на линии огня, даже если это ствол дерева или кустарник. Они приостановились, но быстро поняли, что энергетическим оружием располагает только один человек, и стали обходить Людмилу с флангов.
— Командир! — В наушниках Людмилы раздался крик Ясковича, помешав ей выбрать очередную цель. Повсюду, куда она успела выстрелить, полыхал огонь, но ветер, к счастью, дул в другую сторону. — Правый фланг вот-вот будет смят, командир! — кричал сержант. — Дольше трех минут не продержится!
— Вводите резервное подразделение!
— Давно в бою, командир!
— Черт подери! — Людмила защелкала переключателем рации. — «Пехота», говорит «Хитрый Игрок». Рапортуйте о положении дел!
— «Хитрый Игрок», «Пехота» у пункта «Виктор Пять», — немедленно прозвучал ответ. Людмила кивнула. Пора кончать игру.
— Залегайте, «Пехота», — приказала Людмила Гранту, затем обратилась к Колдвеллу: — Авиация готова?
Тот кивнул.
— Огонь! — приказала Людмила.
Грохот, скрежет и визг заполнили мир.
«Хорнеты» пикировали со страшным воем, длинная вереница самолетов сбрасывала напалм и кассетные бомбы. «Апокалиптическая бригада» гибла. Не больше полусотни человек вырвались из лесного пожара и проскользнули мимо остатков морской пехоты. Самолеты «Оспри», борясь с коварными восходящими потоками раскаленного пламенем воздуха, вывезли уцелевших бойцов группы «Т» из чудовищного пекла.
Глава 26
genesis (сущ.) мн.ч. -ses Появление на свет; происхождение; начало; исток [лат., от греч. рождение, роды, происхождение]
Вырвавшись из череды мучительных кошмаров, Ричард Эстон открыл наконец глаза и увидел над собой незнакомый потолок. Такого узора звукопоглощающих панелей ему еще не доводилось видеть, но за свою жизнь он провел достаточно времени, поправляясь после ранений, чтобы понять, что это потолок больничной палаты.
Эстон попробовал вспомнить, как сюда попал, но из этого ничего не вышло. Повернув голову, он увидел, что в его левую руку воткнута игла капельницы. Тогда он осторожно пошевелил пальцами рук и ног — старый способ проверки, изобретенный им лет тридцать тому назад. Похоже, пальцы были на местах и послушно сгибались. Эстон вздохнул с облегчением.
Да и вообще он чувствовал себя прекрасно, если не считать того, что ему отчаянно хотелось есть.
Странно… Почему ему хочется есть? Такого голода он еще не испытывал!
Дверь тихо отворилась, он повернул голову и улыбнулся: вошла Людмила. Она замерла на пороге, и он тревожно нахмурился. Людмила широко открытыми глазами уставилась на него, а он протянул ей руку:
— Мила!
Его голос как будто разбудил ее, и она бросилась к нему, раскинув руки. Она смеялась, целуя и повторяя его имя, а слезы ручьями текли из ее глаз.
Минут через пятнадцать Людмила успокоилась. Ее истерическая, слезливая радость изумила Эстона: это было совсем непохоже на Людмилу! Но в ее глазах светилась такая любовь к нему, что он сам едва не расплакался. Постепенно они совладали со своими чувствами, и Людмила уселась в кресло рядом с кроватью. Она держала его руку в своих ладонях и рассказывала, что произошло.