Глава 1
Волчонку было уже пятнадцать. Пережив это лето он сосчитает свою шестнадцатую Зиму, но что такого успел повидать в своей жизни? Короткие походы с матерью и отцом в ближайшие земли? Руины и выживших после Моровых Зим одиночек? Мир был гораздо больше и интереснее тесных стен родного убежища. Опасливых вылазок за сказами не хватало молодому сердцу и горячей душе.
Обучение, предостережения да наставления — это сопровождало всё его детство и отрочество. Особенно старались старый скиталец и бабка-ведунья. Первый пугал страшными историями о жестокости человека, вторая гадала на судьбы охотников, используя руны. И судьба Волчонка казалась ведунье опасной и полной событий. Но время шло, а мальчик не замечал вокруг себя ничего интересного.
В этом году он наконец-то решился. Пока отец занят, а Волчица упускала своего сына из виду, он сбегал из убежища и выходил на свои собственные дороги. Об этом никто не знал и даже сестра не могла остановить. Всегда можно было найти причину задержаться снаружи подольше. Вблизи логова безопасно, людей в этих местах видели редко, да и кто бы рискнул соваться прямо к убежищу? Слава о проклятом Навьем роде шла такая, что логово обходили десятой стороной. А если кто заплутал и подошёл слишком близко, Мать-Волчица срывалась с места и в дикой охоте настигала глупца.
Вспомнив последний такой случай, Волчонок недовольно поморщился. Отец всегда вмешивался и не позволял убивать нарушителей территории. Ободрав одиночек до нитки, их вышвыривали прочь с Навьей земли. В плен почти никого не брали, только если скитальца не было рядом. Но даже такая охота была очень редка, а походы с матерью и отцом давали Волчонку слишком мало свежих впечатлений. На чужой земле родители всегда вели себя крайне осторожно, прислушивались к любому шороху, следили за каждой подозрительной тенью. Порой безо всяких причин мать уводила потомство обратно к убежищу, а если сын пытался вдруг возражать – Волчица одаривала увесистым подзатыльником.
Дней короткого лета было так мало, а во время Зимних ночей в бункере действительно хотелось выть волком. Все истории деда он слышал уже на сто раз, от видений Девятитравы сердце стыло от ужаса. Порой удавалось разговорить отца и узнать что-то о старом мире до обледенения. Хоть тот сам никогда не жил в Тёплом Лете, но знал очень многое. Такие сказки Волчонку особенно нравились. Однако, если рядом оказывалась мать – отец умолкал и неловко улыбался под её строгим взглядом.
Волчица больше занималась воспитанием сестры, а к сыну была строга до суровости. Доброго слова от неё почти не услышишь, а вот затрещину за ухо поймать проще простого. И не понять: уважали её в Навьем племени или же больше боялись? Только старая ведунья пользовалась для матери непререкаемым авторитетом и даже почтением. С ней Волчица вела себя скромно, говорила вполголоса. Дед же при встрече со Старшей всё время ворочал или начинал выговаривать. Но мать лишь косилась на него с холодком, словно знала про деда такое, чего тот вспоминать не хотел. И только лишь с отцом она словно преображалась: была нежна, улыбалась, незаметно ластилась к нему, пока другие не видят. Вот бы Волчонку одну из таких её теплых улыбок…
Тряхнув тёмными волосами, парень выгнал прочь из головы эти мысли. Он и сегодня сбежал, и возвращаться вскорости не собирался, ведь в прошлую вылазку нашёл в лесу незаметную тропку. Её протоптали звери, человеческих следов на тропе точно не было. Но зверь тоже так просто в одном месте не ходит. Впереди Волчонка наверняка поджидало что-нибудь интересное.
Лес только начинал оживать по весне. Деревья почувствовали приход тёплых дней, где-то заливались звонким пением соловьи. Они вернулись всего год или два назад. До этого Волчонок видел только птичек-синичек и красногрудых снегирей, которые будто бы любили студёную Зиму, а с них пения было не много. Юноша часто слушал соловья в согретом солнцем лесу. И серая птаха учуяв приход старинного друга завела для него свою лучшую песню.
Улыбнувшись, мальчик подтянул на поясе кобуру с пистолетом. Он по-тихому стащил её у отца, когда тот не заметил. Красть Волчонок естественно ничего не собирался – потом также тихо вернёт, а без оружия в лес выходить было слишком опасно. Даже если всё дело вскроется, отец точно простит, а вот мать шкуру выдерет до крови. От этих раздумий передернуло, но весеннее солнце и песнь соловья отогнали прочь мысли о суровой Волчице.
Чуть ли не срываясь на бег, Серко спешил по извилистой тропке. На древесных стволах уже давно не встречались охранные руны — такими знаками обычно обозначали границы логова. Но это не пугало Волчонка. Он был уверен в себе, знал, что сможет услышать любого человека ещё задолго до его появления. А зверей, которых стоило бояться в лесу было не много. Разве что вылезший из берлоги медведь. Те бывало шатались в округе, пытаясь утолить свою голодную злобу. С простыми же волками Серко мог договориться легко — мать и бабка научили его, как это делается. Да и доводилось уже, пробовал.