– Эти метеоры до Третьей не доходят, а в меня попадают, ледышки кусок! – пожаловалась планета с девятой орбиты.
Едва очнувшись, Солнце плохо понимало, где оно находится, и что происходит. Осознавать всё было ещё сложнее в шуме кричащих друг на друга планет.
– Ты извини их, пожалуйста, – сказал вдруг Жёлтый Карлик. – Беспокойные они у меня немного. Но ты не смущайся, ты нас не стесняешь, оставайся, сколько захочешь.
– Простите, но где я? – растерянно спросило Солнце.
– Да ты, я смотрю, заблудившаяся звезда? – спросил Жёлтый Карлик.
– Похоже, что так, – ответило Солнце. – Я Солнце.
– В таком случае, добро пожаловать в нашу систему, Солнце. Мы все тебе рады.
– Все, да не все! – вновь крикнула с задворок Десятая Планета.
– А ну, цыц! – прорычал Жёлтый карлик, выбросив в пространство свой плазменный гнев.
– Вот и до нас тепло дошло! – радостно скорчилась от горячей энергии Жёлтого Карлика Десятая Планета.
– Любит же она меня доводить до такого! – укоризненно сказал Жёлтый карлик, слегка нахмурился, но потом опять раздобрел и вальяжно растянулся в собственном жёлтом тепле. – Они у меня, конечно, с характером! Но зато таких сгустков материи во всей вселенной не отыщешь!
Солнце осталось в системе Жёлтого карлика.
…
Время продолжало идти вперёд. Оно обволакивало звёзды и планеты, газы и метеоры, увлекая их за собой, как липкая тягучая субстанция, которая захватывает всё на своём пути.
Солнце вращалось между Первой планетой и Жёлтым Карликом. Звёзды были равны друг другу по массе и энергии, поэтому никто из них не обеднял друг друга теплом. Немного Жёлтого карлика перетекало в Солнце и, немного Солнца перетекало в Жёлтого Карлика, но звёзды сияли одинаково ярко (может даже ярче чем прежде). Этот обмен осуществлялся как-то непроизвольно.
Жёлтый карлик никогда ничего не просил. Он грел свои планеты, вращал их вдоль орбит и поддерживал баланс, если они ссорились. Жёлтый карлик никогда не был печальным и не отдалялся от своих планет, всматриваясь в непроницаемую космическую даль в поиске других звёзд. Жёлтый Карлик был не похож на Солнце.
– Тебе никогда не бывает одиноко? – спросило однажды Солнце Жёлтого Карлика.
– Нет, у меня много планет, – ответил Жёлтый Карлик. – Я не одинок.
– Но ты не сможешь приблизиться ни к одной из них, не уничтожив при этом. Никогда. Разве это не печально?
–Такова судьба звезды. Что поделать?
– Не лучше ли тогда потухнуть вовсе?
– Нет, не лучше! Представь, каким был бы наш мир без света! Это был бы мир бесконечной тьмы и холода, поэтому и были созданы звёзды. Мы здесь, чтобы нести во вселенную свет, тепло и энергию.
– И мы должны продолжать существовать, даже если нам никого никогда нельзя будет подпустить близко к себе?
– Да, даже если так. Но в этом нет ничего страшного. Это просто Закон. Зачем идти против его течения? Легче обернуться и следовать вместе с ним.
– Даже если тебе всегда будет одиноко?
– Кто такое сказал?! Посмотри на планеты. У меня их целых десять, и со всеми я делюсь своим теплом, и даже Десятая Планета всё равно теплее, чем космические бесхозные булыжники! Это и есть искра моего существования.
– Но они не похожи на нас.
– Всмотрись глубже, – сказал Жёлтый Карлик.
Солнце принюхалось и ощутило пульсацию раскалённых ядер, которые бились внутри каменных планет.
– Видишь? Во мне самом может даже меньше огня, чем у всех моих планет вместе взятых!
– Но как это возможно? – изумлённо спросило Солнце.
– Одна искра всегда порождает другую. Когда у тебя будет своя планета, ты это поймёшь.
– Но у меня есть своя планета, – растерянно сказало Солнце. – Была когда-то…
– Тогда ты должен вернуться к ней, – сказал Жёлтый Карлик.
Солнце потянуло домой. Оно чувствовало огромную вину за то, что возможно в этот самый миг, его планета погибает от равнодушного холода космоса.
Жёлтый Карлик поцеловал Солнце на прощание, и раскалённая звезда стала пробивать дорогу света и тепла к своему заброшенному дому.
…
Солнце не сразу узнало её. Вся покрытая ледяной коркой, планета неподвижно висела в пространстве и была так же равнодушна ко всему, как окружающая её пустота была равнодушна к ней.
Солнце держало прежнюю дистанцию. Оно ждало: пульсации, импульса, знака, чего угодно… Но ничего не было. Ледники не таяли, планета неподвижно молчала.
«Она погибла. И это моя вина, – сказало себе Солнце. – Позволь мне попрощаться и приблизиться к тебе хотя бы раз за всю эту вечность».
Солнце прикоснулось к планете, и лёд треснул. Жар просочился сквозь кору и мантию, проникнув в самое ядро. Огонь запульсировал внутри, и планета ожила.