На следующий день войска отдыхали. Блейд, отправившись побродить по огромному стану, не смог его обойти: обозы и рангары всадников и пехотинцев стояли на десять миль вдоль берега и еще на столько же в глубь суши. Это было свободное расположение, не мешавшее подвозить провиант и перемещать огромные телеги с частями каких-то сложных конструкций, что непрерывно двигались к реке. Там их сноровисто разгружали саперы, спуская прямо в воду длинные плоты и зачаливая их к многочисленным сваям, вбитым в землю. Вся эта кипучая деятельность велась на участке в две сотни ярдов, между стоянкой альбагов и батареей катапульт, так что Блейд мог наблюдать за Крепкорукими прямо из своей палатки.
Вскоре он догадался, что они готовят секции наплавного моста — нечто вроде переправы, которую некогда соорудил для его войск в Зире покойный Тэн, хиттский мастер. Но люди Тэна, как хорошо помнил странник, трудились много дней, тогда как саперы Канта, по-видимому, были готовы собрать мост за несколько часов. Блейд следил, как они закрепляют цепями по краям помостов огромные металлические бочки, как кладут поверх бревен настил из толстых досок, как покрывают его мокрыми кожами — очевидно, чтобы вражеские лучники не могли поджечь дерево. Каждый плот был шириной в семь ярдов и вдвое больше в длину, так что пятьдесят-шестьдесят таких секций вполне перекрыли бы Радду. Но на берегу их находилось вдвое больше — либо Крепкорукие собирались строить пару мостов, либо один, но двойной ширины.
Ближе к вечеру на реке появились лодки; они спускались по течению с южного фланга армии и тащили за собой плоты с арбалетчиками и легковооруженными пехотинцами. Плоты выглядели словно настоящие пловучие крепости, с высокими бортами, с бойницами и кровлей, устланной мокрыми кожами. Их зачалили около остатков каменных быков, на которых некогда держался разрушенный мост, и Блейд, поразмыслив, понял, что кантийцами без боя захвачена важная позиция. Быки находились выше по течению от наплавной переправы, и саперы, видимо, хотели принайтовить к ним свое сооружение.
За час до захода солнца в стан альбагов прибыл гонец, молодой кантийский офицер. Он проследовал в просторную палатку атара Хэмба, и уже через десять минут в лагере поднялась суета. Впрочем, она так же быстро и закончилась, если не считать монотонного визга напильников и шлифовальных камней: северяне точили топоры. Этот резкий звук, производимый тысячами бойцов, словно ввинчивался в темнеющее небо, давил на уши, бил по вискам.
Еще через полчаса Блейда вызвали к вождю альбагов.
Хэмб сидел на походной койке, перед столом, на котором находились кувшин, две кружки и свиток — вероятно, доставленный посыльным. Кивнув страннику на табурет, он без предисловий сказал:
— Завтра поведешь на тот берег мою первую рангару. Десять тысяч альбагов и четыре тысячи стрелков.
— Надо захватить плацдарм?
Атар кивнул и потянулся к кувшину. Вино багровой струей хлынуло в кружки.
— Разве у рангары нет своего командира? — поинтересовался Блейд.
— Есть. Но вести ее велено тебе, — Хэмб покосился в сторону свитка и поднял кружку. — Выпьем, каснит, за твой шанс и за женщин, которые нас не забывают!
Странник, усмехнувшись, поддержал тост. Итак, возлюбленная Энна Корана, Цветок Ночи, в нужный момент подсаживает его наверх! Вернее, строит лесенку, по которой ему предстоит подняться к чинам и славе! Воистину предусмотрительная и заботливая женщина!
Они опустошили кружки. Вино было терпким и чуть кисловатым.
— Альбаги, как всегда, впереди, даже если их поведет касс, — сказал Хэмб; он выглядел очень довольным.
— Тебя не обижает, что мне доверена честь первого удара? — спросил странник.
— Нет. Во-первых, с приказами Победоносного и Гинны Пала, его правой руки, не спорят. Во-вторых, я тебе обязан… ты научил нас новым фокусам с секирой… — альбаг замолк.
— Есть еще и в-третьих?
— Конечно. Если ты удержишь кусок земли размером с этот стол, то сильно прославишься, клянусь десницей Гирларла! Кто-нибудь из больших людей — очень больших, понимаешь? — захочет взять тебя под свою руку, и я перепродам твой контракт. С большой выгодой, касс!
— Давай выпьем за то, чтобы тебе отсыпали целый мешок золота, — сказал Блейд. — А потом ты пояснишь мне, что надо делать.
Они подняли тосты за достойную цену контракта, за успех завтрашней операции, за топоры альбагов, что визжали сейчас под напильниками, за их крепкие руки и непроницаемые щиты. На том вино кончилось, и атар Хэмб приступил к военным делам.
— С утра, — принялся объяснять он, — Огненосцы, сучьи дети, устроют свиному дерьму на том берегу фейерверк. Клянусь милостью Отца Найлама, там можно будет поджарить зад, не снимая кольчуги! Короче, Огненосцы будут палить, а дуболомы, — Блейд понял, что атар говорит о саперах, — наведут мост. И наши парни пойдут в атаку! Ты должен сбить заслон, очистить берег от падали хотя бы на десятую ниррата и держаться, пока крабы не перейдут через реку. Как они построят «ежа» или выпустят всадников, можешь быть свободен. — Хэмб похлопал странника по плечу. — И постарайся не уложить, ради собственной славы, слишком много моих ребят.
— Постараюсь, — пообещал Блейд. — Но у неванцев есть конница и колесницы, так что я буду спокойнее, если половина рангары возьмет с собой копья.
— К чему? У тебя будет четыре тысячи стрелков, я же сказал.
— Стрелки — стрелками, а копья — копьями. Кстати, пусть стрелки возьмут лопаты. Такие же, как у гасильщиков.
— Смотри, перегрузишь парней!
— Запас спины не ломит, — сказал Блейд, и на том они расстались.
Сигнальный рожок пропел за час до рассвета. Альбагская рангара, восемь полных текад, выстроилась на берегу при свете факелов. За шеренгами секироносцев стояли стрелки, половина — с луками, половина — с арбалетами. Блейд, сопровождаемый Маком в качестве адъютанта, придирчиво проверил, что у всех лучников и арбалетчиков имеется шанцевый инструмент и что четыре текады альбагов прихватили с собой копья. Конечно, их оружие уступало длинным пикам фалангитов, но все же десятидюймовые острия на двухярдовых древках лучшее средство против конной атаки, чем секиры.
Проверив снаряжение, Блейд перестроил свое воинство в колонну по десять человек, поставив впереди четыре текады с топорами, потом стрелков и копьеносцев. Он скользнул взглядом по лучникам и арбалетчикам, не без оснований подозревая, что среди них есть люди Гинны Пала. Интересно, скольким мерзавцам велено всадить в него стрелу при первом же признаке измены? Странник ухмыльнулся и разыскал глазами Мака. Тот был приставлен к стрелкам, и ему, как было договорено вчера перед сном, предстояло выполнить особую задачу.
Небо на востоке посерело и свет факелов начал меркнуть, когда к штурмовому отряду подошел атар Хэмб.
— Смотри! — положив руку на плечо Блейда, он вытянул другую к реке. Ее поверхность, постепенно светлевшую, пересекала темная лента моста, который был доведен уже до середины; дальний его конец, притянутый цепями к каменному быку, удлинялся прямо на глазах. Вероятно, Крепкорукие трудились ночью, почти без света, ибо луна была на ущербе; теперь им оставалось преодолеть последние триста или четыреста ярдов.
Противник тоже заметил угрозу. На восточном берегу тревожно грохнули барабаны, вспыхнули факелы, заметались неясные тени, прихлынув к воде. Яркий ободок солнца всплыл над саванной, первые огненные лучи метнулись вниз, к земле, осветив серо-стальную реку, фигурки кантийских саперов, копошившихся на переправе, вал солдат в темных кольчугах и высоких шлемах, катившийся к берегу, к месту предполагаемой высадки, и боевые машины, высившиеся на помостах, словно скелеты древних динозавров с длинными шеями.
Внезапно на позициях артиллеристов пропел горн, послышалась резкая команда, затем воздух наполнился жужжанием, и полсотни больших глиняных снарядов помчались через реку. Они рухнули в нескольких шагах от воды, куда еще не успели ступить неванские отряды, но уже следующий залп накрыл плотную массу вражеских воинов. Блейд уловил отдаленные крики и треск разбивавшихся горшков, а над спокойными водами Радды уже неслась новая жужжащая стая, чтобы залить землю Невана едкой маслянистой жидкостью.