Оба, и вожак, и его ближайший приближённый, повернулись и подошли ближе. Первый из них был настоящий гигант, могучий, весь в пластичной геранской броне, из-под которой выступали боевые наросты. Тоже из ящернов, только генно- и техно-модифицированный, огромный, в десять раз сильнее человека. Колючий гребень с боевой раскраской — очевидно, это был Трайбер, вожак Меценатов, прославленный воин и убийца. На его гребне чернели отметки, уже почти сотня: имена бойцов, убитых Трайбером в поединках.
В отличие от пары ящернов, не скрывавших своей личности ради славы, Фокс ничего не знал про их помощника, тактика и стратега Меценатов. Только его имя, Стальной Нюхач. О носители этого имени ходили лишь слухи, тем интереснее, что стратегом оказался родич Фокса по расе, человек.
Но было сложно представить более непохожего родственника: утончённый, худой и вытянутый, практически голый, всё тело покрыто тускло блестящим литым шитьём. Нити входили прямо в тело и вырастали прямо из него, наверняка прошиты напрямую в позвоночник и нервы. Нюхач больше походил великолепное и неуловимо-отвратительное насекомое, чем на человека. От каждой части его тела отходило несколько тускло-стальных нитей, которые не свисали вниз, а медленно трепетали в воздухе. Чувствительные щупы, считыватели и передатчики информации.
Итак, верхушка Меценатов стояла перед Фоксом (то есть, под ним и значительно левее). Они уселись на лучшие места, отгороженные от обычных кресел. Детектив огляделся, вывернув шею и застонав от боли сквозь сжатые зубы. Он и кошак висели метрах в восьми над полом, прямо над квадратной коробкой, стены и пол которой образовывало силовое поле. Видимо, это был единственный способ удержать ветерки, а материальные ограды они стирали в порошок. Сейчас удивительные существа плавали и ныряли в воздухе, переливались друг через друга, как прозрачные волны. Они жадно тянулись вверх, к Фоксу и гепардису, но не могли подняться выше шести метров над полом. Почему?
— Гадаешь, отчего они не взмоют вверх и не помножат тебя на ноль, милый детектив? — спросил Нюхач мягким, шипящим голосом, словно кто-то лил кипящее масло на горячий, но не раскалённый металл. Он мелодично рассмеялся, и тусклые нити едва слышно зазвенели, раскачиваясь в воздухе. — Я расскажу, маленький сыщик. Ириалины, существа-ветерки, рабы гравитации. В своём родном мире они уничтожают все материальное, питаясь распадом, и когда насыщаются, становятся грязными, полными мельчайшей пыли. Их тянет к земле, и в самом низу, придавленные весом своих грехов, они гибнут. А из павших душ рождаются новые, чистые, голодные ветерки. Летать им позволяют гравитационные неровности, к которым ириалины необычайно чувствительны. Поэтому они вытачивают в своей планете извилистые тоннели, и мчатся по ним, надеясь поймать что-то материальное и утолить свою жажду. Всё живое избегает их, но иногда магнитные полюса планеты смещаются, и ириалины могут лететь в другом направлении, выгрызая себе тоннель и пожирая всё на своём пути…
Нюхач откинулся на спинку роскошного кресла, обитую чьим-то мехом.
— Их практически невозможно убить, ничто не берёт, — сказал он. — Но нужно всего лишь поставить станцию неподвижно, далеко от планет и звёзд, где гравитация не может существенно измениться. И поместить ветерки в силовое поле, которое даже они не могут прогрызть. Тогда они смогут лишь беспомощно дотягиваться почти до самого верха стен. Но никогда не перевьются через него и не сдуют на свободу… Так странно, что настолько совершенные созданиями так легко управлять.
— По-твоему, это было легко, изучить и приручить их? — с глубоким грудным смехом отозвалась Камарра, кончик её роскошного чешуйчатого хвоста нежно обвивал ножку кресла. Фокс впился взглядом в эту деталь, посмотрел на Нюхача и удивлённо моргнул.
— Нелегко, но на то ты и гений своего дела, — с поклоном ответил ей Нюхач.
— Хватит болтать! — рявкнул огромный ящерн, маленькие глазки которого взирали с яростью и злобой на всё вокруг. Его самка затрепетала от рыка вожака и покорно склонила голову, прижала гребень. А стратег, если такое было возможно, ещё сильнее побледнел.
— Начни с этого, — приказал Трайбер, указав на кошака. — Буди его.
Стальной Нюхач повёл руками, металлические отростки затрепетали, и силовое поле, которое сковало и держало несчастного следака, резко сжалось, причиняя ему боль. Гепардис застонал, зарычал и пришёл в сознание. Он непонимающе озирался, извиваясь в силовых тисках. А затем резко вздрогнул и выдохнул, когда увидел вожака.