— Так он не даст, мы же обыкновенные!.. — тут Ана поперхнулась и разом посмотрела на свои ладони. Печати двух высоких родов едва заметно мерцали, и на лице девчонки появилось хулиганское выражение.
— Кот Учёный! Приди!
Перед ними возник царственный пушистый котище размером с лося. И в отличие от иноземного Чеширского кота, который всегда появлялся в ленивой лежачей позе, местный труженик без устали прохаживался взад-вперёд по массивной золотой цепи, которая возникала и гасла под его лапами.
— Мурр? — вежливо сказал он, взирая на Ану с Одиссеем немигающим взглядом зелёных глаз.
— Вы же слушали наш разговор и прекрасно знаете, что нам нужно, — улыбнулся Одиссей.
— И вовсе не слушали, мрр, — уверил котище. — Режим приватности, у «Лукоморья» высокие стандарты. Ваш разговор слушает и анализирует подсистема без самосознания, которая проверяет вас на противоправные действия и в случае их отсутствия тут же самоуничтожается. И силы порядка сыты, и приватность граждан цела.
— Здесь ли Юлия Прозаева и Роман Поэтич⁈ — торопясь узнать ответ, воскликнула Ана.
— Ишь чего захотели, — промурлыкал кот, улыбаясь. — Информация о пребывании гостей не подлежит распространению.
— А у нас полномочия! — девушка вскинула руки и припечатала кота властью Поэтичей и Прозаевых.
— Мррр, наше вам уважение, с хвостиком, — облизнулся котище, ненароком показав вострющие клыки. — Выдача приватной информации о представителях этих семей разрешена.
— А ну, говори, где находятся Юлия Прозаева и Роман Поэтич! — потребовала Ана.
— На великих трясинах, в гостях у Бабы-Яги.
— Ура! Босс, вы оказались правы! — девушка уже раскрыла визиограмму больших болот, которая красочно раскинулась в воздухе перед ними. — Только трясины обширные, где именно?
— По адресу: Избушка, 13.
На карте осветилась яркая точка, показывая нужное место.
— Избушка там на курьих ножках, стоит без окон, без дверей, — сказал Одиссей.
— Это полностью изолированное суб-пространство, — промурлыкал кот. — Где наши самые взыскательные клиенты могут насладиться полнотой уединения в абсолютной безопасности.
Одиссей внезапно побледнел.
— Я идиот, — рявкнул он, вскакивая. — Они в смертельной опасности!
Ана вздрогнула, но не промедлила ни секунды: в её глазах мелькнули логотипы планетарной гвардии.
— Вызываю флаер, — печать Прозаевых на её ладони засияла, подтверждая полномочия вызвать скоростной флаер преследования СБР. — Будет через тридцать секунд… Но почему в опасности?
— Потому что они находятся в зоне с максимальной приватностью, где родные не могут их не только найти, но и прийти им на помощь. А ещё потому, что их зовут Рома и Юля. Ромео и Джульетта.
Капсула раскрылась, над ними висел скоростной флаер СБР, покачиваясь в мягком поле. На боку флаера было написано «Конёк-горбунок 003».
«Конёк-горбунок» нёсся над Русью, она раскинулась внизу, как планетарная скатерть-самобранка, которая ломится от угощений. Сытные хлебные поля, медвяные луга, жирные холмы под душистой цветочной шапкой; крепкие хрустящие леса, полные дичи и зелени; прохладные озёра и пьянящие родники, острые буреломы и сахарные пески; омуты трясинной браги под болотным соусом. Пиршество для взора, раздолье для души.
Какие люди здесь рождаются и живут? Да точно такие же, как и везде: самые разные. Глупо пытаться обобщить население целого мира по каким-то признакам, которые ухватил сторонний наблюдатель. Тем более, когда многое на туристической планете декорация, образ, роль. Но Одиссея не покидало ощущение громадности этой маленькой планетки, громадности не снаружи, а изнутри. Если бы он родился и вырос здесь, то с детства чувствовал бы себя маленьким листиком перед громадой леса.
А когда ты ощущаешь свою ничтожность перед лицом вселенной, у тебя есть три выбора. Бороться и пробивать себе дорогу. Смириться и стать послушным листиком, который швыряют ветер и волны. Или стать ростком, из которого вырастет новое дерево, а то и новый лес.
Одиссей пробовал все три пути — и после множества побед, страданий и потерь остановился на втором. Он не боролся, потому что научился побеждать без борьбы. И не пытался снова вырастить лес, потому что два его прошлых леса сгорели под корень, и это было страшно, разрушительно, а раны зажили только потому, что он посыпал их пеплом и нашёл силы подняться и идти дальше. Одиссей не думал, что у него когда-нибудь хватит сил попробовать в третий раз.
Но сейчас, болезненно переживая за жизнь двух невинных детей и глядя сверху на заповедную Русь, он почувствовал, насколько иначе большое видится на расстоянии. И подумал, что Фазиль, ругавший его за расточительность, был прав. Возможно, пришло время снова выбирать, кто ты.