Сначала было тихо. Все остановились, не зная, каков следующий шаг. Было сложно поверить, что всё это на самом деле произошло. Но шли секунды, и Рома с Юлей не шевелились, не приходили в себя. Посреди болот, в кругу дымящихся обломков и искорёженных машин лежали тела юноши и девушки, которые минуты назад любили друг друга и были счастливы. И внезапно до всех дошло, что они умерли.
Одиссей подошёл к детям, на их лицах сохранилось последнее выражение. В глазах затуманилось, Фокс присел и коснулся бриллиантовой брошки у Юли на груди. Брошка была холодная и колючая, а Юля и Роман ничего не почувствовали, когда Одиссей уколол каждого из них иглой в грудь.
Романова подошла, шаркая раненой ногой и подволакивая перебитое крыло. Она упала на колени, и укрыла тела детей чёрными крыльями, как саваном. Одиссей поднялся и пошёл прочь.
— Вы. Убили мою племянницу, — с ненавистью выдохнула блистающая бриллиантами Прозаева, — Вы. Лишили наш род наследницы. Я хочу, чтобы вы сгинули с просторов космоса. Чтобы звезда вашего рода взорвалась и сгорела без следа.
Высокая точёная фигурка застыла перед медведем, как стрела с убийственным остриём.
— Пускай дотла сгорит моя звезда, лишь бы твоя погасла навсегда! — прорычал в ответ безумный Поэтич. Он сорвал с себя рубаху, располосовал на обрывки, швырнул на янтарный пол и растоптал. Они уставились друг на друга, словно были готовы наброситься и сцепиться прямо здесь и сейчас.
— Чума на ваши оба дома! — Романова встала между ними. — Из-за вашей вражды погибли два отпрыска, которые значили для Руси больше, чем две оставшихся семьи. Я не позволю вам рвать планету на куски своей войной!
— При всём уважении, светлейшая, — холодно произнесла Прозаева, отступая на шаг и кутаясь в пышное соболиное манто, — Вы не царица, а лишь глава собрания. Не вам казнить и миловать; не вам решать, быть или не быть войне. Решать большинству.
Большинство ответило сдержанным гулом. Представители двенадцати высочайших родов собрались в Янтарной комнате: здесь были Рюрики, Грозные, Долгорукие и остальные — весь цвет фамильной истории Руси. Над каждым князем висела лазерная метка, светящийся герб его семьи.
Посередине на хрустальной колонне возлежала Великая императорская корона Романовых, одна из семи бесценных реликвий старой Земли. Одиссей узнал корону, потому что в полузабытом детстве изучал историю царей и запомнил яркую картинку, с которой была связана печальная история. Рассказывая об этой старинной вещи, отец поведал ему о гибели прародины. Фокс никогда не думал, что увидит корону вживую. Но она была перед ним.
От короны веяла тысячелетней мощью, она вместила в себя эпохи, пережила планету, на которой появилась, и по-прежнему блистала, гордая и спокойная, неподвластная людской суете. При взгляде на реликвию у некоторых людей кружилась голова и подкашивались ноги, такой значимой она была. Иных, впрочем, подобные вещи совершенно не трогали.
— Дети вопиют, — сощурился мощный Рюрик. — Дети требуют мести.
Князь явно скучал по ратным забавам и был рад поводу встряхнуться. Вполне понятное желание для воителя и генерала, ведь боевые действия — это весело, когда умирать приходится солдатам.
— Война? Война народу не нужна! — экзальтированный старик Пушкин вскочил, тряся пышными седыми кудрями и бакенбардами, всё такой же живчик, как в двадцать лет. — Этот конфликт неизбывен, войной его не разрешить. Как ни старайся одни подмять других, Прозаевы и Поэтичи будут всегда, они часть нашего культурного кода.
— Неправда ваша, — фыркнула дородная Шувалова, — мы и без них неплохо жили.
— Да пущай они сгинут, — рявкнул Грозный, стукнув жезлом по полу. — Раздор от них, да и только.
— Мы невиновны, — отрезала Прозаева. — И у нас есть доказательства. Мы наняли лучшего сыщика сектора…
— Нет! — прервал её Поэтич, — лучшего наняли мы.
Двенадцать голов повернулись туда, куда указывали палец зайчихи и лапа медведя: в одно и то же место. Где стоял Одиссей Фокс.
— Убийца держит вас всех за идиотов, — сказал детектив в наступившей тишине. — Пока вы заняты мишурой, он движется к намеченной цели.
Шувалова и Долгоруков нахмурились, Невский и Ломоносова усмехнулись. Последний из князей, молчаливо сидящий в углу, глянул на Фокса с интересом. Никто из них не спешил негодовать, ведь настоящих аристократов не могут задеть слова черни.
— С чего вы взяли, что это убийство? М, молодой человек? — въедливо спросил Пушкин.
Шувалова согласно кивнула и всезнающим голосом разложила всё от и до: