— Спрячься здесь, подожди минут двадцать и можешь идти домой. Ко мне. Жди, я скоро позвоню. И не бойся, теперь уже все в порядке… — торопливо говорил Новиков, потом толкнул ее к подъезду с сорванной дверью, запрыгнул в седло. Шульгин чемпионским жестом вскинул вверх обе руки, вновь перехватил руль, дал по газам, и они исчезли, оставив после себя лишь клуб повисшего в неподвижном и затхлом воздухе синеватого дыма.
Ирина по разгромленной лестнице поднялась на второй этаж, морщась от обычной в таких местах мерзости запустения, подошла к окну. И едва успела отпрянуть назад. Внизу проезжал синий «Мерседес». За рулем сидел «валет», а второй, опустив голову, внимательно смотрел вниз, похоже — себе на колени. Вид у обоих был спокойный и уверенный. Деловой, можно сказать. С привычным уже ужасом она представила, что вот сейчас они остановятся, выйдут из машины, и все будет кончено. Даже крика никто не услышит. Но машина проехала мимо, и вновь уши заполнила глухая тишина.
Без сил Ирина опустилась на грязные штукатурные козлы в углу.
…Новиков хлопнул Шульгина по плечу и крикнул, перекрывая гул мотора:
— Теперь давай! Предположим, что мы от них уже оторвались…
Он сам не знал, почему ему пришла в голову мысль, что Сашке ни в коем случае нельзя останавливаться во дворе. Просто вообразилось, как пришельцы смотрят на экран, по которому ползет зеленая яркая точка. И вдруг эта точка замирает. И у дурака возникнет вопрос: зачем она остановилась? А раз вопрос, так и поиски соответствующего ответа. Вопросы же возникать не должны.
Им сейчас все ясно: загнанный заяц мечется по полю, петляет, хитрит, а охотнику все его хитрости — открытая книга. И вызывает этот зайчишка только брезгливую жалость. Ничего больше…
Когда сзади вновь замаячил знакомый фирменный радиатор, Андрей почувствовал к себе уважение. Тоже мне, пришельцы! Логика у них прямая, как рельс. Никакой фантазии. Историю надо учить, ребята, знать, с кем дело имеете.
Дальнейшие перемещения, при всей их причудливости и видимой беспорядочности, постепенно уводили гонку в северо-западный сектор города. Здесь уже почти не осталось узких, загруженных транспортом улиц, и Шульгин повел мотоцикл по прямой, держа скорость около 90. Пришельцы больше не теряли с ними визуального контакта, видимо, уверенные, что их жертвы, в последней надежде, попытаются за городом оторваться от них на предельной скорости.
Сашка сбросил газ и плавно свернул вправо, в длинный проезд между глухими бетонными заборами, за которыми поднимались краснокирпичные корпуса не то гаражей, не то складов. По случаю субботы все здесь было тихо, уныло и безжизненно.
Стук мотора резким диссонансом взорвал сонную атмосферу и вдруг смолк, словно осознал свою здесь неуместность.
Дальше ехать было некуда. Проезд заканчивался тупиком — запертыми на массивную штангу железными воротами. Шульгин начал разворачиваться.
Новиков нашел еще время удивиться, как необычно и интересно выглядит этот проезд, освещенный косыми пыльными лучами солнца, уже коснувшегося краем кромки забора, как эта картинка напоминает эпизод из заграничного авангардистского фильма, и увидел, что для полноты впечатлений навстречу им, не спеша, вплывает в переулок, бесшумно и неумолимо накатывается надоевший до тоски синий автомобиль.
По правилам сюжета им следовало бы попытаться проскочить мимо него на полном газу, лучше — отстреливаясь из длинноствольных «Магнумов». Или, подсаживая друг друга, кинуться через забор, чтобы еще и там побегать между корпусами, опять же — пострелять, обращая внимание на пронзительный вой рикошетов от кирпича и бетона. Но сколько же можно? Они и так добросовестно отыграли свою роль.
Оба агента уже выскакивали из машины и бежали к мотоциклу, держа в руках штуки, достаточно неприятные и многозначительные на вид.
До последнего момента Новиков прятал лицо за щитком светофильтра на шлеме, и лишь когда до пришельцев оставалось метров десять, поднял забрало и с откровенной насмешкой взглянул им в глаза.
Чисто человеческая реакция инопланетян вознаградила его за труды.
Он соскочил на дорогу, с удовольствием потянулся, попружинил ногами, разминая затекшие мышцы. Шульгин установил мотоцикл на подножку, оперся спиной о забор и закурил, изображая полную непричастность к происходящему.
Помня об инциденте в квартире, пришельцы не стали подходить слишком близко и остановились, настороженно глядя на землян, сумевших их так просто и лихо обмануть банальной подставкой. Они не подозревали, что несколько крупных, с грецкий орех шариков от подшипника, которые Шульгин прятал в рукаве, делали их предосторожности бессмысленными. Такими шариками метров с двадцати Шульгин заколачивал гвозди в стену, причем взмаха руки, бросающей шарик, заметить было практически невозможно. Вот он и посвистывал скучающе.