– Кто остался? Молотов, Ворошилов, Буденный… Каганович? Нет, нужный человек, но не друг. Остальные… Вы Мандельштама читали, Григорий Петрович?
Шульгин только на секунду задумался. Черт его знает, как ответить. Вообще, кроме маленькой книжки, в институте подсунутой подружкой, ничего не читал, поскольку не восхитился. Но о чем идет речь догадался.
Ответил осторожно: «Слышал кое-что. Мне как-то Гумилев с Киплингом ближе. Если вы о том стишке…»
– О том, о том. «А вокруг него сброд тонкошеих вождей!» Оно самое. Лучше не скажешь. А вас к «тонкошеим» не отнесешь, товарищ Шестаков.
Сашка решил схохмить. Показалось, что к месту будет.
На короткой, незаметной шее
Голове удобнее сидеть.
И душить значительно труднее,
И арканом не за что задеть… -
продекламировал он.
Сталин наклонил голову, оценивая слова, усмехнулся в усы.
– Очень хорошо сказано. А кем?
– Да так, какой-то поэт-любитель из блатных. Слышал в командировке на Урале, запало в голову.
– А другие слова? Интересно бы целиком послушать…
– Не знаю, товарищ Сталин, постараюсь отыскать, кажется, записал в один из блокнотов. Постараюсь…
– Хорошо, оставим пока. Поищите. И арканом не за что задеть… Ну, наших каждого есть за что.
Ясно было, что в последние слова он вложил оба смысла.
– Я с вашей докладной запиской очень внимательно ознакомился. Солидный труд, солидный. Вы себя, не иначе, начальником Генерального штаба вообразили?
– Ни в коем случае, товарищ Сталин. Генштаб - это не мое. Я все же начинал службу в Красном флоте флагманским специалистом, занимался вопросами стратегического использования вверенной боевой техники. Потом, как вы знаете, тоже… Мы же не просто конструируем, строим и в войска передаем, мы обязаны хотя бы для себя представлять высший смысл нашей деятельности. Странно, знаете ли, обидно, да и не по-партийному - прокукарекал, а там хоть не рассветай. Сконструирован и спущен на воду, допустим, один из лучших в мире по характеристикам легкий крейсер, а какой-нибудь «выдвиженец» с широкими нашивками и тремя классами образования вздумает его в качестве плавбатареи непосредственной поддержки пехоты использовать…
Это я к примеру, конечно. Или быстроходный танк-рейдер - для сопровождения взвода интербригады при штурме средневекового монастыря с двухметровыми стенами. Что в Испании наблюдается сплошь и рядом. В таком случае непременно приходят в голову мысли о соответствии военной доктрины государства его техническим возможностям и, так сказать, человеческому фактору…
Почему я и взял на себя смелость заявить, что при углубляющемся расхождении между названными факторами мы рискуем. Очень рискуем…
– Я вас понял, товарищ Шестаков. Мне только одно интересно - взяли бы вы на себя ответственность не только Кассандру изображать, а сделать что-нибудь реальное в этом направлении?
– То, что от меня зависело на порученном участке работы, я, надеюсь, исполнял. И впредь не собираюсь уклоняться…
– Вы правильно рассуждаете. Я вас слушаю и все время удивляюсь - отчего другие люди рассуждают не так. Нет, было время - Фрунзе свое мнение до последнего отстаивал, и результаты у него были хорошие. Тухачевский тоже отстаивал, за что мы его и выдвигали, несмотря на существенные ошибки. А сейчас… Совсем не то сейчас. Или это такой очень грамотный саботаж, по принципу итальянской забастовки[25]? Троцкисты, а?
– Не знаю, товарищ Сталин, никогда идеями Троцкого не интересовался, а скорее не троцкисты, скорее - просто дураки. Один американский писатель говорил: «Не стоит искать злого умысла там, где все можно объяснить просто глупостью…»
И постарался отправить вождю еще один посыл по формуле нейролингвистического программирования, чтобы он наложился на последнюю фразу, усиливая ее и впечатывая в глубинную структуру ретикулярной формации.
Дошло, потому что Сталин на мгновение отключился, взгляд его сделался пустым. Знакомый симптом.
– Интересная мысль, - произнес он после паузы с некоторым усилием. - Вы все время находите очень убедительные доводы. Это мне нравится. Мы наверняка сработаемся. Чтобы окончательно убедиться, давайте попробуем устроить небольшой розыгрыш. Через полчаса у меня соберется «малое» Политбюро, и вы на нем выступите. Сейчас мы с вами подработаем сценарий, и от того, насколько вы хороший артист, будет многое зависеть в дальнейшем. Согласны?