В ответ аббат попытался сделать предметом шуток меня.
— Безбожник? — переспросил он. — Не верьте этому, принцесса. Напротив, господин Дюма — христианин, и даже очень добрый христианин.
— Ах, аббат, — промолвила принцесса, — позвольте мне не поверить вам на слово.
— Если ваше высочество не верит мне на слово, я предъявлю доказательство.
— И что же это будет за доказательство?
— Письмо самого господина Дюма, которое я храню в качестве автографа.
— Мое письмо? — в свой черед поинтересовался я. — Но я не припомню, что имел честь писать вам, господин аббат, а ведь у меня хорошая память.
— Письмо, и в самом деле, адресовано не мне, — ответил аббат, — а монсеньору епископу Эврё, с которым я был очень связан в то время.
— Монсеньору Оливье? Да, — со вздохом произнес я, — это был один из моих хороших друзей, питавший ко мне большую любовь.
Вы спросите, чем вызван этот вздох.
Дело в том, что в последний раз я виделся с монсеньором Оливье в Дрё, на похоронах герцога Орлеанского. Он долго не выпускал меня из своих объятий, прижимая к груди. Если бы я мог утешиться, меня успокоили бы его ласковые слова.
Однако обрести утешение было невозможно, ведь из жизни ушел тот, о ком я не мог говорить, не ощущая, что на глаза мои наворачиваются слезы.
Никто не заметил облачка грусти, промелькнувшего у меня на лице.
— И что говорилось в этом письме, аббат? — спросила принцесса.
— В нем содержалась обращенная к епископу Эврё просьба отслужить в назначенный день и час мессу о здравии человека, который был другом господина Дюма и которому в тот день и в тот час предстояло подвергнуться великой опасности.
— Это правда? — спросила меня принцесса.
— Такая же правда, как истинные евангелия, о которых мы только что говорили с вашим высочеством.
— И месса была отслужена?
— Самым неукоснительным образом.
— А тот, кто подвергался великой опасности, избежал ее?
— Да, принцесса, слава Богу!
— А какой опасности подвергался этот человек?
— Он сражался на дуэли в городе Хейльбронн, что на Неккаре.
— Как?! — воскликнула принцесса. — Так это о здравии моего брата вы заказали мессу, Дюма?
— Да, вашего брата, принцесса.
— Ах, право, аббат, — с улыбкой произнесла принцесса, — вам сегодня не повезло, и я советую вам открыто признать себя побежденным.
Аббат Кокро признал себя побежденным, протянул мне руку в знак примирения, и с этого дня мы из врагов, которыми нам суждено было быть вначале, сделались наилучшими друзьями.
Вот почему я вполне естественно подумал об аббате Кокро, решив поменять национальную принадлежность своего судна.
Аббат Кокро, с которым мы виделись раз в два-три года, да и то случайно, встретил меня так, как если бы мы расстались накануне.
Я изложил ему причину моего визита.
— Нет ничего проще, — сказал он мне, — я отправлю курьера к начальнику таможенного ведомства.
— Мне прийти снова завтра или послезавтра?
— Нет-нет, садитесь; мы подождем ответа, занявшись беседой.
Я уже говорил, что аббат Кокро — очаровательный собеседник, и потому мне не показалось, что ожидание ответа затянулось.
Однако ответ оказался совсем не таким, как мы надеялись. И действительно, во время Крымской войны, с целью создать благоприятные условия для морских перевозок с помощью иностранных судов, разрешили переход этих судов под французский флаг; однако за неделю перед тем был издан указ, положивший конец этой возможности.
Так что от замысла перевести «Монте-Кристо» под французский флаг пришлось отказаться.
И тут в голову мне пришла мысль, которой я тотчас поделился с аббатом.
Заключалась она в том, чтобы плавать под Иерусалимским флагом, и показалась мне тем более привлекательной, что я был кавалером большого креста ордена Святого Гроба. Кроме того, в Иерусалимском флаге есть нечто поэтичное. Это флаг пилигримов. На нем изображен красный крест Танкреда и Готфрида Буйонского, а его девизом служит лозунг старинных рыцарей: «На то воля Божья!» Помимо прочего, это нейтральный флаг, в военное время уважаемый всеми государствами, находящийся под непосредственной защитой Франции и, следственно, состоящий в ведении французских консулов.
Загоревшись этой мыслью, я попросил аббата навести справки, к кому мне следует обратиться, чтобы получить разрешение плавать под указанным флагом.