— Не пожаловался в губернию?
— А я его предупредила: пожалишься, пожалеешь. Взорвём вместе с домом.
Махно смеялся, бормоча почти с восхищением:
— Ну Мария... ну баба... Ну оторва!
— Говорят, до революции ты тоже оторвой слыл.
— Слыл, Мария, слыл. За что и схлопотал пожизненную каторгу. X-хорошая школа. Выучила.
— А меня в Петропавловке несколько лет коптили, потом решили в Сибирь законопатить. А мне того и надо, рванула в Японию, а там в Америку.
— Ну ты прямо Магеллан.
— А кто это — Магеллан?
— Ну, это первый человек, обогнувший земной шар.
— Не слыхала. Но запомню, — и повторила раздумчиво: — Магеллан. Хм, спасибо за комплимент, Нестор Иванович.
В парк на митинг они шли вместе. Мария курила папироску, её черногвардейцы шагали следом.
В центре парка у клумбы возвышалась трибуна красного цвета. Вокруг неё уже толпился народ, задорно гомоня. Перед Махно и Никифоровой толпа расступилась. Они прошли к трибуне, поднялись на неё.
— Товарищи, — громко крикнул Махно, подняв руку. — К нам прибыли дорогие гости из Александровска[4] — тоже анархисты-коммунисты, возглавляемые славной революционеркой Марией Никифоровой, так же прошедшей путь борьбы с царизмом, хлебнувшей тюрьмы и каторги. Я предоставляю ей слово.
— Товарищи, — уже без хрипотцы, чисто зазвучало контральто Марии, — наша революция, за которую мы так долго боролись, начала топтаться на месте. Да, да, да. Я не оговорилась. Трудящиеся, в сущности, ничего не выиграли от неё. По-прежнему жиреют коты-капиталисты, по-прежнему рабочие ишачат на них. По-прежнему среди нас разгуливают вчерашние наши гонители, полицейские и сексоты[5]. Разве я не верно говорю?
— Верно, — крикнули из толпы. — Вот тут стоит бывший пристав Иванов. И ещё ухмыляется.
— Ухмыляется? — грозно вопросила Мария. Наклонилась через поручень, где внизу стояли её черногвардейцы, скомандовала: — Арестуйте его. Живо! Мы ему поухмыляемся.
Вокруг Иванова мгновенно образовалось свободное пространство. Это облегчило задачу черногвардейцам:
— Вы арестованы! Следуйте за нами.
— Да я что? Я давно... Я всегда был справедлив, — бормотал испуганно Иванов.
Пока все были отвлечены арестом пристава, Нестор сказал Никифоровой:
— Мария, что ты делаешь? Почему не согласовала?
— Отстань, — отмахнулась та и крикнула своим хлопцам: — Уведите его в штаб, там разберёмся.
Тут на трибуну прошмыгнул посыльный с почты.
— Нестор Иванович, важная телеграмма.
Махно взял телеграмму, развернул, пробежал глазами и решительно приостановил Никифорову:
— Стой, Мария. У меня важное сообщение. Товарищи, только что получена телеграмма из Петрограда. Генерал Корнилов, сняв армию с фронта, двинулся на столицу с целью подавить революцию. Это контрреволюционное выступление. Предлагаю всем анархистам-коммунистам немедленно собраться в наш клуб на экстренное совещание. Можешь кончать, Мария. Впрочем, приспел час действовать, а не митинговать.
Махно направился к своему штабу. Туда же спешили другие анархисты, оказавшиеся на митинге. Во дворе он увидел несчастного Иванова под охраной двух черногвардейцев. Войдя к себе, дождался Никифорову и сказал ей твёрдо:
— Мария, немедленно прикажи своим церберам отпустить Иванова.
— Но он же наш враг, Махно.
— Знаешь что? Командуй у себя в Александровске, а в чужой монастырь со своим уставом не суйся.
— С каких это пор революционер Махно перешёл на поповскую фразеологию, — прищурилась Мария.
— Я тебе серьёзно, не цепляйся к словам.
— Раз ты серьёзно, то и я серьёзно. Арестованного не отпущу.
«А ведь не отпустит, — подумал Нестор. — Упрямая, гадина. Надо просить, и помягче».
— Даю тебе честное слово, мы с него глаз спускать не будем.
— Чёрт с тобой, Нестор, бери своего пристава под надзор.
Когда они появились в зале, там уже было полно народу и не только анархистов, но и простых рабочих, крестьян, услыхавших тревожную новость и прибежавших туда, откуда исходила, по их мнению, сила и надёжность.
Махно с Никифоровой прошли к председательскому столу.
Махно заговорил первым, предварительно зачитав телеграмму из столицы.
— Товарищи, наша революция в опасности, и мы — гуляйпольцы не можем остаться в стороне. Контрреволюционные генералы движутся на Петроград. Что мы должны сделать? В первую очередь создать Комитет защиты революции.
— Надо вооружаться, — вставила слово Мария.
— Правильно, — послышались возгласы.
Махно с неудовольствием покосился на Никифорову: «Ну поскакушка, не даст слова сказать». Но предложение её поддержал:
5
Сексоты — секретные сотрудники, как правило, внедрявшиеся в ряды революционеров, провокаторы.