После полуночи Нестора отыскал новый связной:
— Нестор Иванович, вам письмо.
— От кого?
— От Веретельникова.
Разрывая пакет, Нестор не удержался, спросил связного:
— Плохо?
Тот только поморщился, кивнул на пакет: читайте, мол, сами.
«Дорогой друг Нестор Иванович, подлые руководители измены чего-то испугались и освободили меня и Горева с условием, чтоб мы не выезжали с Гуляйполя. Мы воспользовались случаем и устроили митинг в ротах с участием стариков. Крестьяне потребовали от изменников освободить всех арестованных и в первую очередь анархистов. Немцы приближаются к Гуляйполю. Наши товарищи скрываются группами. Крестьяне и рабочие спешно прячут оружие, патроны.
Я думаю задержаться до последней минуты в Гуляйполе. Хочу убить Льва Шнайдера. Он во время ареста наших товарищей заскочил с гайдамаками в бюро, порвал знамёна, сорвал и потоптал портреты Кропоткина, Бакунина и Саши Семенюты. Смотри не попади в лапы немцев, лучше воздержись от приезда в Гуляйполе. Теперь ты не поправишь здесь дела: немцы заняли Орехов, через два-три часа будут в Гуляйполе. Мы тебя найдём. Будь осторожен.
Неизменно твой Б. Веретельников».
Махно сразу же побежал к Никифоровой, вдвоём они пошли к Петренко. Тот прочитал письмо даже с некоторым разочарованием:
— Выходит, я зря разворачивался на Пологи.
— Выходит, так, — согласилась Никифорова. — Я сейчас разворачиваюсь на Волноваху, а оттуда иду на Юзовку. Товарищ Махно, едем со мной.
— Спасибо, Мария, я должен оставаться здесь. Товарищи должны сюда собираться, буду ждать.
11. Суд над Марией
Положение красногвардейцев и анархистов на фронте ухудшалось не по дням, а по часам. Плохо обученные, полураздетые, они не могли противостоять хорошо вооружённому противнику.
Фронт откатывался к Азовскому морю. В Таганроге, переполненном беженцами, ранеными и остатками разгромленных отрядов, Махно безуспешно пытался отыскать следы своих гуляйпольских коммунаров. Ему помогали брат Сава и Степан Шепель.
— Я же велел Лепетченко вести их на Таганрог, — размышлял Нестор.
— Ты что думаешь, военные дороги прямые? — возражал Сава. — Они так иной раз закуделят, что ни конца ни начала не найдёшь. Лишь бы выкарабкались.
— Настя беременна, вот в чём беда. Угораздило её.
— Это вас двоих угораздило.
— Знаешь, Сава, давайте-ка вы со Степаном гребитесь поближе к фронту и всех наших, кого встретите, направляйте сюда, в Таганрог. А я пойду в Совет, может, чего у них нащупаю.
В коридоре здания Советов, среди снующих людей, Махно увидел знакомую кубанку с малиновым верхом. Обрадовался встрече:
— Товарищ Мария, здравствуй.
— Здравствуй, товарищ Махно, — сунула ему жёсткую ладонь Никифорова.
— Какие новости?
— 12 апреля в Москве большевики разгромили наши организации.
— Час от часу не легче, — нахмурился Махно, беря папиросу из предложенного Марией портсигара. — Здесь нас гайдамаки с немцами давят, там — свои.
— Свои, — хмыкнула Мария, чиркая спичкой. — Ты чего здесь?
— Да хочу узнать про наших коммунаров. А ты?
— Мне приказано зачем-то явиться к товарищу Затонскому, представителю ЦКа.
— А кто приказал-то?
— Да какой-то красногвардейский начальник Фаскин. Вот жду. Там у Затонского люди. Выйдут. Зайду.
— Я тоже с тобой. Не возражаешь?
— Два анархиста. Это уже сила.
Однако едва они вошли в кабинет Затонского, как возле Никифоровой словно из-под земли выросли два красногвардейца.
— Никифорова, вы арестованы. Сдайте оружие.
— В чём дело, товарищ Затонский? — спросила Мария пышноволосого хозяина кабинета. — За что меня арестовывают?
— Честное слово, не знаю, — развёл тот руками.
— Вы что лицемерите? Я командир боевого отряда. Чей это приказ?
— Приказ Фаскина. К слову, ваш отряд подлежит разоружению.
Отдавая наган красногвардейцу, Мария повернулась к Нестору.
— Товарищ Махно, телеграфируйте главнокомандующему Антонову-Овсеенко о творящемся безобразии. Он знает меня.
— Хорошо, я сейчас же отправлюсь на телеграф, — повернулся Нестор к двери.
— Вы ко мне, товарищ? — окликнул его Затонский.
— Теперь уже не к вам, — огрызнулся Махно и вышел.
Придя на почту, Махно попросил бланк, взял ручку, начал:
«Главнокомандующему Украинским красным фронтом Антонову-Овсеенко. Таганрогские власти без всякого объяснения разоружили анархистский отряд Марии Никифоровой, прибывший с фронта на переформирование. Саму Марию, заманив в Совет, арестовали. Просим вас, товарищ командующий, вмешаться, отдать распоряжение освободить Никифорову, возвратить её отряду оружие и указать участок боевого фронта, куда отряд должен отправиться. Самодурство местных властей льёт воду на мельницу врагов революции. Председатель Гуляйпольского ревкома Нестор Махно, анархист-коммунист».