— Обо всём, что вы мне здесь осветили, товарищ Махно, приходится сожалеть, — и повернулся к Свердлову: — Реорганизуя красногвардейские отряды в Красную Армию, Яков Михайлович, мы идём по верному пути, к окончательной победе пролетариата над буржуазией.
— Да, да, — согласился Свердлов.
— Чем вы думаете заняться в Москве? — спросил Ленин Махно.
— Я здесь долго не задержусь. Согласно решению нашей повстанческой конференции в Таганроге, я должен быть к первым числам июля на Украине.
— Нелегально?
— Да.
Ленин опять повернулся к Свердлову:
— Анархисты всегда самоотверженны, идут на всякие жертвы, но близорукие фанатики, пропускают настоящее для отдалённого будущего... Пожалуйста, товарищ Махно, не принимайте это на свой счёт. Вы, я вижу, человек реальной кипучей злобы дня. На вас можно положиться. Если бы таких анархистов-коммунистов была бы хотя одна треть в России, то мы, коммунисты, готовы были бы идти с ними на известных условиях и совместно работать.
Махно, задетый за живое, ринулся на защиту анархизма:
— Э-э, нет, товарищ Ленин. Анархисты-коммунисты все дорожат революцией и её достижениями, а это свидетельствует, что они с этой стороны все одинаковы...
Ленин засмеялся:
— Ну этого вы нам не говорите. Мы знаем анархистов не хуже вас. Большинство из них если и ничего, то, во всяком случае, мало думают о настоящем. Это и разделяет нас, коммунистов, с ними.
Ленин встал, прошёлся по кабинету взад-вперёд и отчеканил твёрдо, как урок:
— Да, да, анархисты сильны мыслями о будущем, но в силу своей бессодержательной фанатичности реально не имеют с этим будущим связи...
Свердлов с усмешкой обратился к Махно:
— Вы это отрицать не можете. Замечания Владимира Ильича верны.
— А разве анархисты когда-либо сознавали свою беспочвенность в жизни? — продолжал Ленин. — Они об этом никогда не думают.
Видимо, желая изменить тему разговора, Ленин спросил повторно:
— Итак, вы желаете перебраться на Украину?
— Да.
— Желаете воспользоваться моим содействием?
— Очень бы хотелось, товарищ Ленин.
— Яков Михайлович, кто у нас в бюро по переправке людей на юг?
— Товарищ Карпенко или Затонский. Надо уточнить.
— Сейчас же позвоните и узнайте.
Свердлов пошёл к телефону, Ленин обернулся к Нестору:
— Товарищ Махно, вы же видите, как я к вам отношусь, и отношение нашей партии к анархистам не такое уж враждебное.
— А разгон анархистов на Малой Дмитровке?
— Ну, здесь мы были вынуждены, анархисты скрывали там московских и приезжих бандитов. Так что они сами навлекли на себя этот налёт.
— А имеются ли данные, что они скрывали у себя бандитов?
— Да. Всероссийская чрезвычайная комиссия их собрала. Без этого партия не разрешила бы ей действовать.
Свердлов, закончив разговор по телефону, сообщил:
— Непосредственно у дела стоит товарищ Карпенко, а Затонский занимается билетами, паспортами.
— Ну вот, товарищ Махно, завтра или послезавтра зайдите к нему и скажите от меня, чтоб он сделал всё и указал вам маршрут перехода через границу.
— Какую границу? — удивился Нестор.
— Разве вы не знаете? Теперь установлена граница между Украиной и Россией и охраняется она немецкими войсками.
— Ничего себе. Но вы же считаете Украину югом России.
— Считать одно, товарищ, а в жизни видеть — другое. Если Карпенко засомневается, пусть позвонит мне.
Ленин встал, протянул Нестору руку:
— До свиданья, товарищ. Желаю успеха.
Попрощался с Махно и Свердлов. Когда Нестор вышел, Ленин сказал:
— Деловой товарищ, надо будет его перетянуть на нашу сторону.
— Я согласен с вами, Владимир Ильич, такие люди нужны революции. А анархизмом переболеет со временем.
Махно вышел из Кремля, всё ещё находясь под впечатлением встречи с вождём: «Умнючий мужик. Такого не переспоришь».
И уже перейдя Красную площадь, спохватился: «Мать честная, а про комнату опять забыли! Закрутили голову вожди. Ну ничего, пару ночей переночую у Бурцева. Ничего с ним не случится. Расскажу о встрече с Лениным, небось подобреет».
4. В подполье
С паспортом на имя учителя Шепеля Ивана Яковлевича Махно с великим трудом пробирался на родину.
В ночь на 3 июля он дошёл до деревни Рождественки, находившейся недалеко от Гуляйполя. Постучал в окно хаты знакомого крестьянина Клешни.
— Кто там? — послышался сонный голос.
— Открой, Захар, это я — Нестор.