В прихожей их встретил мажордом, расплылся в улыбке:
— О-о, господин штабс-капитан, хозяин вас заждался. Пожалуйте, ваши головные уборы.
Передав мажордому свои фуражки, они вступили в освещённый зал, где шёл пир. Хозяин поднялся им навстречу. Нестор, щёлкнув каблуками, представился:
— Штабс-капитан Шепель. Штабс-капитан Мазухин просил его извинить, — продолжал Нестор. — Он задержался, добивает банду махновцев. Послал меня, чтобы предупредить вас, господа.
— Ур а нашим доблестным офицерам, — крикнул Миргородский.
— Ур-р-аа, — вскричало захмелевшее застолье.
За столом кроме хозяина сидел какой-то генерал, два полковника, немецкие офицеры и несколько помещиков, соседей Миргородского.
— Сюда, сюда к нам, — начали в несколько голосов звать вновь прибывших.
— Мы тут, с краюшку, — сказал Нестор и покосился на Ермократьева. У того перекатывались по скулам желваки, глаза горели не хуже волчьих.
«Ох, гад, он же того гляди сорвётся. Испортит нам всю обедню».
— Садитесь подпоручик, — сказал Нестор и посадил Ермократьева рядом, жамкнув плечо: только, мол, попробуй.
— О-о, — воскликнул Миргородский. — А я вас, кажется, знаю, подпоручик. Вы сын протопоповского управляющего. Верно?
— Верно, — сквозь зубы процедил Ермократьев, видимо, через силу сдерживая себя.
— Господа, господа, прошу наполнить бокалы, — призвал всех хозяин. — Ваше превосходительство, за вами тост.
Генерал встал, поднял хрустальный бокал, наполненный искрящимся шампанским:
— Господа, я предлагаю тост за здоровье хозяина и его прелестной хозяйки, а так же за вас, господа офицеры, — обернулся генерал в сторону Махно. — За великую Россию. Да поможет вам бог освободить её от антихристов-большевиков.
Какой-то помещик в патриотическом экстазе вскочил и, обращаясь к вновь прибывшим, подхватил:
— Да ниспошлёт вам бог, русские люди, успеха в поимке этого бандита Махно.
— Да, да, — воскликнул Миргородский, — да пусть покарает его...
Нестор не выдержал, вскочил разъярённый:
— Я Махно, — и кинул бомбу на стол в сторону хозяина.
Лепетченко и Ермократьев мигом попадали на пол, не отстал от них и Нестор. Грохнул оглушительный взрыв, мгновенно потушив все свечи. В зале стало темно.
— Огня, — послышался в темноте голос Нестора.
Когда наконец появились парни с горящими в шандалах свечами, они увидали стоящего за столом Махно, допивающего из бокала шампанское. Вокруг стола валялись убитые, раненые. Сам Миргородский с оторванной рукой стонал, ворочаясь в луже крови.
— Ермократьев, доканчивай тут, — приказал Нестор. — Саша, пошли.
Они вышли с Лепетченко во двор, из дома доносились выстрелы, Ермократьев «доканчивал» раненых.
— Что ты заспешил, Нестор Иванович, ни выпить, ни закусить не дал, — выговаривал Лепетченко.
— А ты не видел этого дурака, он же мог в любой миг сорваться. Кстати, тебя не зацепило?
— Нет.
— А Ермократьева?
— И его тоже. Слышишь, как старается. Мы же, как ты только замахнулся, были уже на полу. И вино пролили. Глотка не дал сделать.
Повстанцы обшарили двор, привели к Махно батрака. Он был напуган.
— Ну что, мужик, барина теперь нет над тобой. Берись, хозяйствуй.
— Что вы, ваша милость, как можно. Нагрянут гетманцы, убьют.
— Ну гляди, брат. Раз тебе не нужна воля, гни хрип дальше. Покажи хлопцам, где тут погреб, поварня. С утра ни маковки во рту.
Из погреба повстанцы натащили вина, из поварни закуски — хлеба, мяса, жареной рыбы. Развели посреди двора костёр. В дом идти не хотелось.
Пили, ели прямо во дворе, натащили попон, ковриков, сидели на них. Радовались трофеям: револьверы, винтовки, сабли. По приказу Махно Лепетченко обшарил весь дом, собрал драгоценности, деньги. Всё принёс в шкатулке.
— Это всё сгодится, — сказал Нестор. — И революции деньги нужны, не только буржуям.
Шумел повстанческий лагерь до полуночи, потом стал потихоньку стихать, некоторые засыпали прямо во дворе, другие разбредались по сараям, сеновалам, но в дом никто не пошёл.
Для Ивана Яковлевича приволокли казачью бурку: в ней не замёрзнете.
— Чудаки, кто ж в июле на Украине замерзает?
— Ну для мягкости.
— Саша, ты много выпил?
— Да бутылку.
— Ну и как?
— А ни в одном глазу, кислятина.
— Я что тебя попросить хочу. Покарауль до утра. Я на парней не надеюсь, поуснут, как суслики, неравен час варта или немцы нагрянут.
— Хорошо, Нестор Иванович.
— В случае чего стреляй.
Лепетченко долго сидел у потухающего костра. Почувствовав на рассвете, что его клонит ко сну, поднялся и побрёл к сараям, заглянул под навес. Там стоили телеги, сани, но его внимание привлекла чёрная блестящая коляска на рессорах. Встал на крыло, покачал. Не удержался: «Хороша!» И вдруг почувствовал на себе взгляд, быстро обернулся и заметил, как кто-то присел в углу.