Нестор выхватил пистолет, в мгновение уложил опешивших офицеров и тут же повернул назад в приёмную. Появление его там с ещё дымящимся пистолетом произвело на адъютанта (слышавшего выстрелы) нужное действие. Махно увидел его уже с поднятыми руками.
— Вы хотите жить?
— Я, я... да, да.
— В таком случае ступайте немедленно в казарму и выводите солдат на митинг. Вы поняли? На митинг, стало быть, без оружия.
— Я, я... да, да.
— Если вздумаете вывести с оружием, будете немедленно расстреляны. Я Махно. Ваш гарнизон окружён и в случае сопротивления будет немедленно уничтожен. Порежем пулемётами.
— Я поньял.
— Ступайте. Заодно снимите часового у крыльца.
— Я не имею прав... он подчинён начальник караул.
— Скажите ему, что будет убит, если вас ослушается. Исполняйте.
Адъютант опустил руки и шагнул к выходу, когда Нестор ухватил его за кобуру.
— Начнём с вас, лейтенант, — и вытянул пистолет. — Ступайте и берегите вашу жизнь.
Когда Нестор вышел из штаба, часового на входе уже не было. Отметил про себя: «Исполнительный лейтенант».
Площадь была окружена повстанцами. Лепетченко, покинув облучок, пристроился у пулемёта. «Ну что ж, вполне убедительно. Что-то мои анархисты спят, — думал Нестор. — Надо было предупредить их».
Адъютант вывел роту солдат на площадь. Махно прошёл к тачанке.
— Саша, живо на облучок, подворачивай к ним. Я буду выступать.
Тот подъехал к построившимся солдатам.
Махно покрутил головой, ища взглядом адъютанта: «Неужто сбежал?» Но нашёл его на левом фланге строя, видимо, он не выводил, а выгонял солдат из казармы и потому оказался сзади. Нестор призывно махнул ему рукой: идите сюда.
— Я буду говорить, вы будете переводить меня.
Адъютант кивнул: согласен.
— Товарищи солдаты, я знаю, вы в мирной жизни были рабочими и крестьянами. А мы такие же труженики, как и вы. Я, Нестор Махно, из крестьян...
Нестор заметил, как при упоминании его имени посерьёзнели лица, и солдаты даже перестали шевелиться.
— Вы посланы убивать нас — своих братьев по труду, по классу. Но я, как анархист-коммунист, говорю вам: не туда стреляете, товарищи. Стрелять надо во власть и в нашу и в вашу. Только власть — враг народа. А мы, рабочие, друг другу братья. Поэтому анархисты-коммунисты села Гуляйполе предлагают вам вернуться на родину. Для этого каждый получит по 500 рублей на дорожные расходы.
Солдаты зашумели, весело запереглядывались. Один что-то прокричал по-немецки.
— Что он сказал? — спросил Махно лейтенанта.
— Он сказал, как командир пускать будет?
— Скажи, что командир как гарнизонная власть расстрелян. И что будет расстрелян любой офицер, препятствующий солдатам возвращаться на родину.
Адъютант перевёл, и его слова были встречены ликованием.
— Лейтенант, но здесь ведь мало народу, где остальные?
— Да, здесь только рота охраны. Один батальон в Пологах, а другие роты в Рождественке и Фёдоровке.
— Но штаб полка здесь?
— Да, штаб полка был здесь.
— Кто был у командира, когда я вошёл туда?
— Начальник штаба.
Новость о том, что Махно уже в Гуляйполе и митингует на площади перед солдатами, быстро распространилась по селу. Люди спешили туда, анархисты вытаскивали припрятанное оружие. Среди спешащих на площадь слышались голоса: «Нестор Иванович вернулся!», «Значит, каюк варте». «Что варта, он уже немцев разгоняет».
Нестор, играя на самых дорогих чувствах солдат, на любви к семье, ярко расписывал им, как ждут их дома любимые жёны и дети. Он видел, как на площадь сбегались жители, кто-то радостно махал ему рукой. Первым из анархистов он заметил Каретникова, поманил его к себе, и когда лейтенант стал переводить солдатам очередной отрывок махновской речи, сказал скороговоркой:
— Семён, бери хлопцев, гони к державной варте. Постарайся голову схватить. Немецкую я срезал.
К концу зажигательной речи Махно солдатский строй уже был в окружении гуляйпольцев, внимательно слушавших своего знатного земляка.
Нестор вновь почувствовал, что как и прежде овладевает вниманием толпы, и потому в заключение бухнул неожиданно:
— ...Товарищи солдаты, чтоб доказать вам, что никто на вас не держит зла, я, от имени моих земляков, приглашаю вас к столу в любую хату. Там угостят вас доброй горилкой и закуской. Мы с вами братья по труду. Товарищи гуляйпольцы, я верно говорю? — громко прокричал Махно.
— Верн-а-а, — там и тут закричали в толпе.
— Так братайтесь с солдатами, друзья. Нам нужен мир. И только.
К тачанке уже прибились старые и надёжные друзья Махно: Чубенко, Марченко, Калашников и бессменный адъютант и телохранитель Лютый. Последний не скрывал своей бурной радости по случаю встречи обожаемого командира.