— Ото добре. Цокнемся с гайдамаками. У них искры с глаз посыплятся.
— Там посмотрим, у кого посыплются, — отвечал холодно Белаш, всё ещё злясь на Правду.
Последний отряд, который стоял в Цареконстантиновке, Белаш оставил себе на «закуску». Знал, что там его не ждут неприятности. Этот отряд целиком состоял из его земляков новоспасовцев, и командовал им Василий Куриленко, с которым они ещё в детстве играли в казаки-разбойники.
Но застал Белаш у штаба, увы, неприятную сцену, там, разложив на лавке парня, секли его плёткой, считая вслух удары:
— Раз, два, три... пятнадцать... двадцать. Довольно, одевай портки, Карпо, и вдругорядь отпрашивайся.
— О-о, Виктор Фёдорович, — воскликнул белокурый Куриленко, увидев в дверях гостя. — Сколько лет, сколько зим.
Они поздоровались, даже полуобнялись — всё же земляки.
— Это что же ты, Василий Васильевич, словно при царе устраиваешь порки бойцам?
— Крепим дисциплину. Парень в самоволку домой бегал, а у нас на это тариф — двадцать горячих.
— Кто же придумал эти тарифы?
— Как кто? На общем собрании решили. Мы же анархисты и инициативу снизу должны поддерживать. Самоволка — двадцать плетей, неисполнение приказа — тридцать, а за трусость в бою — полёта.
— Ну вы даёте, братцы, — покачал головой Белаш.
— А что? — улыбнулся белозубо Куриленко. — Ты ездишь по отрядам, скажи, в каком тебе понравилась дисциплина? А?
— Увы, везде хромает.
— Вот видишь. А у нас... впрочем, сейчас увидишь. И ещё скажи, во что одеты повстанцы в других отрядах? Можешь не говорить, знаю. Есть полураздетые и почти босые. Об оружии молчу, почти у половины топоры да вилы. А у нас? Все с винтовками, одеты, сыты, правда, патронов маловато. А откуда всё это, думаешь? Наш батальон содержит полностью наше село Новоспасовка: одевает, обувает, кормит — только воюйте хорошо. Так чем мы должны отвечать на заботу сельчан? В первую очередь дисциплиной, а будет дисциплина, будут и успехи в бою. Или я не прав?
— Прав, Василий, кругом прав, без дисциплины побед не увидишь. Но плётка...
— Да я ж тебе толкую, не я ж придумал, так коллектив решил. Вон и Трофима спроси. Верно ж, Трофим Яковлевич?
— Верно, — подтвердил Вдовиченко. — Мы исполняем волю батальона. И никто ж не обижается, иные и спасибо говорят.
— Спасибо? — засмеялся Белаш. — За что?
— За науку.
Просмеявшись, Белаш объяснил командирам, зачем приехал.
— Это как решит коллектив, — сказал Куриленко.
— А вы что? Не можете назначить?
— Но ты ж сам говоришь, уважаемых людей надо.
— Ну?
— Чего «ну», баранки гну. Мы анархисты доверяем массам. Когда тебе собрать людей надо?
— За полчаса сможешь?
— А если за пять минут, — заметив недоверчивую мимику на лице гостя, Куриленко обернулся к Вдовиченко: — Трофим, скомандуй сбор.
— Где?
— В клубе, конечно.
Куриленко предложил гостю:
— Засеки время.
— Засек. А скажи, Василий, сколько у вас людей в отряде?
— Около семисот.
— Значит, от вас на съезд можно троих выбирать.
Постояли, помолчали. Наконец Белаш взглянул на свои карманные часы:
— Пять минут.
— Идём, — сказал Куриленко, поправляя портупею. — Вот и увидишь нашу дисциплину.
Они вошли в клуб, где уже было битком народу, сидели вплотную на скамейках и даже на окнах. На сцене у длинного стола стоял Вдовиченко, сияя бантом «Георгиев». Увидев появившихся в проходе Белаша с Куриленкой, скомандовал:
— Встать.
Все встали. А когда командиры поднялись на сцену, Вдовиченко, взяв под козырёк, доложил:
— Товарищ начальник гарнизона, отряд для собрания готов.
— Вольно, — сказал Куриленко.
— Сесть, — скомандовал Вдовиченко, и все довольно шумно заняли свои места.
— Товарищи, — начал Куриленко, — к нам приехал наш земляк, а ныне начальник штаба в отряде батьки Махно, Виктор Белаш. Предоставляю ему слово.
Белаш поднялся, с волнением вглядываясь в знакомые лица, почти всех узнавая и радуясь, что видит их живыми.
— Товарищи... Дорогие земляки, вы даже не представляете, как вы меня порадовали своей дисциплиной, своим видом... И скажу вам откровенно, что не встречал такого отряда, как ваш... наш новоспасовский. Я, — Белаш вдруг ощутил комок в горле. — Я горжусь вами, дорогие мои!
Это было сказано с таким проникновенным чувством, что зал захлопал в ладоши. Пока хлопали, Белаш немного успокоился, продолжил описанием положения повстанцев, постепенно подходя к идее съезда в Пологах, и закончил:
— Мы надеемся, что вы изберёте самых уважаемых людей своего отряда.