Теперь "Юниверс" мчался с такой скоростью, что она даже отдаленно не походила на скорость, с которой несется по своей орбите любое природное тело в Солнечной системе. Скорость движения Меркурия — ближайшей к Солнцу планеты — даже в перигелии чуть больше пятидесяти километров в секунду; "Юниверс" превысил эту скорость в два раза уже в первый день — причем его ускорение было вдвое меньше того, с которым он будет двигаться, когда сожжет несколько тысяч тонн топлива и его масса соответственно уменьшится.
В течение нескольких часов, когда корабль пролетал через орбиту Венеры, она была самым ярким небесным телом, уступая лишь Солнцу и Люциферу. Ее крошечный диск был виден даже невооруженным глазом, однако и с помощью самых мощных телескопов с борта корабля не удалось разглядеть на ней никаких отличительных черт. Венера хранила свои тайны не менее ревностно, чем Европа.
Приближаясь к Солнцу еще больше — войдя далеко внутрь орбиты Меркурия, — "Юниверс" не просто сокращал путь, но и приобретал дополнительное ускорение от гравитационного поля Солнца. А так как бухгалтерия Природы всегда соблюдает баланс в своих затратах и доходах, в результате этого маневра Солнце утратило часть своей скорости. Впрочем, замедление было настолько ничтожным, что его удастся измерить лишь через несколько тысяч лет.
Капитан Смит воспользовался пролетом корабля через перигелий, чтобы укрепить свой престиж, пошатнувшийся в результате его прошлой нерешительности.
— Теперь вы понимаете, — заявил он, — почему я прогнал корабль через струю Старого служаки. Если бы мы не смыли всю эту грязь с корпуса, сейчас испытывали бы последствия перегрева. Сомневаюсь даже, выдержит ли система термоконтроля такую перегрузку — сейчас она превышает земной уровень в десять раз.
Глядя — через почти черные фильтры — на гигантскую разбухшую массу Солнца, пассажиры не сомневались, что он прав. Они успокоились лишь после того, как Солнце постепенно уменьшилось до своих нормальных размеров — и продолжало исчезать за кормой, когда "Юниверс" прорезал орбиту Марса, направляясь к заключительному этапу экспедиции.
Знаменитая пятерка по-разному приспособилась к неожиданной перемене в их жизни. Михайлович непрерывно и шумно занимался сочинением музыкальных шедевров и редко показывался на людях — обычно за обеденным столом, когда принимался рассказывать возмутительные истории и подшучивал над всеми, кто попадал под руку. Уиллис служил мишенью для его насмешек чаще остальных. Гринберг назначил себя — не встретив возражений — почетным членом команды и проводил на мостике львиную долю времени.
Мэгги М. относилась к происходящему с печальной улыбкой.
— Писатели, — заметила она, — всегда заявляют, какие шедевры им удалось бы написать, если бы они оказались в таком месте, где никто им не мешает и не отвлекает внимания; выше всего ценятся тюрьмы и маяки. Так что мне не стоит жаловаться — вот только мои просьбы о высылке материалов то и дело задерживаются из-за срочных радиограмм.
Даже Виктор Уиллис пришел в конце концов к такому же выводу; с утра до вечера он работал над разного рода перспективными проектами. Вдобавок он старался не выходить из каюты еще по одной причине: требовалось несколько недель, чтобы не создавалось впечатления, будто он забыл побриться.
Эва Мерлин ежедневно проводила несколько часов в комнате отдыха. Там она наверстывала упущенное и просматривала — как с готовностью объясняла всем, кто проявлял интерес, — свои любимые классические произведения. К счастью, на "Юниверс" успели перед отлетом оборудовать кинозал и библиотеку. Правда, выбор был относительно невелик, но и его было достаточно для нескольких человеческих жизней.
На борту находились все знаменитые фильмы, начиная с мигающих шедевров, созданных на заре киноискусства. Эва знала почти каждый из них и с готовностью делилась своими знаниями.
Флойд, разумеется, слушал ее рассказы с удовольствием, потому что в эти минуты она оживала и превращалась в человека, будто сходила с картины на стене. Как это удивительно и печально, думал он, что Эва может вступать в контакт с окружающей ее действительностью лишь через искусственный мир изображений на видеоэкране.
Одним из самых странных впечатлений в жизни Хейвуда Флойда, полной приключений, было то, как он сидел в полумраке зрительного зала рядом с Эвой Мерлик, на борту космического корабля где-то за пределами орбиты Марса, и они вместе смотрели первый вариант фильма "Унесенные ветром". Временами он видел ее знаменитый профиль на фоне Вивьен Ли и мог даже сравнивать их — хотя невозможно сказать, какой лучше — оба были неподражаемы.