Первые крупные капли упали ему на лицо, и Алан подумал, что, возможно, именно этого и дожидались двое его недругов. Может быть, сейчас они уже лезут на ванты. Но ему не следует ждать, что свисток раздастся немедленно. Если они достаточно умны, то не станут карабкаться прямо к нему, а пройдут на корму, взберутся на верхушку мачты и уже оттуда переберутся на его площадку. Правда, тогда им придется пробираться мимо остальных вахтенных, которые, как и Грин, сидели наверху. Но Эзкр и Гразут знали их местоположение. Сейчас было так темно, что они могли пройти мимо вахтенных на расстоянии вытянутой руки и остаться незамеченными. Свистящий в снастях ветер, поскрипывание мачт, громыхание огромных колес — все это заглушало тот слабый шум, который могли произвести эти двое.
Корабль не прекратит движения только из-за того, что рулевому ничего не видно. «Птица» шла по хорошо обкатанному маршруту; и рулевые, и офицеры прекрасно помнили все препятствия, которые могли встретиться им на пути. Если по расчетам выходило, что в темное время на пути ожидался трудный участок, курс прокладывался так, чтобы этот участок обогнуть. Дежурный офицер сообщал рулевым обо всех возможных неровностях, следя за ними при помощи остроумно сконструированного угломерного круга. Его чувствительные пальцы следили за колебаниями прибора, сопоставляли с ранее сделанными отметками, и офицер делал вывод, правильным ли курсом они идут. Сам диск был закреплен под компасом.
Грин поплотнее завернулся в накидку и прошелся вдоль перил площадки. Он пытался хоть что-нибудь рассмотреть в темноте, окутавшей его подобно савану. Ничего не было видно, вообще ничего... Нет, постой! А это что такое? Смутные очертания лица?
Грин вглядывался до тех пор, пока размытое пятно не исчезло, потом перевел дыхание и понял, насколько закостенело сейчас его тело. И, конечно, все это время на него легко было напасть со спины.
Нет, не так уж легко. Если он ничего не видит на расстоянии вытянутой руки, значит, и его противники тоже не видят.
Но им и не надо видеть. Они так хорошо знают корабельные снасти, что могут на ощупь, вслепую добраться до площадки и сбросить его оттуда. Коснуться рукой — и ударить кинжалом, вот и все, что им нужно.
И тут Грин почувствовал чье-то прикосновение. Что-то толкнуло его в спину, и на мгновение он застыл, словно изваяние, дрожа и не в силах пошевелиться. Потом Алан хрипло вскрикнул и отпрыгнул в сторону. Он выхватил свой кинжал и пригнулся, напрягая слух и зрение и пытаясь обнаружить своих врагов. Если они дышат так же тяжело, как и он сам, он просто не сможет их не услышать.
Но с другой стороны, и они могут так же хорошо его слышать. Эта мысль вызвала у Грина внезапную слабость.
— Ну давайте! Давайте! — беззвучно прошептал он сквозь стиснутые зубы. — Делайте же что-нибудь! Шевельнитесь же, чтобы я мог вас заколоть, вы, сыновья иззот!
Возможно, они заняты тем же самым — выжидают, пока Грин выдаст себя каким-нибудь неосторожным движением. Лучшим выходом в такой момент было припасть к полу и надеяться, что на него не наступят.
Землянин вытянул руку перед собой, пытаясь нащупать теплую плоть. В другой руке Грин сжимал кинжал.
Во время одной из этих попыток что-нибудь нашарить пальцы Грина наткнулись на оставленную Гризкветром корзинку. Охваченный порывом, который сам Грин принял за вдохновение, он тут же вытащил из корзинки ракету. Зачем ждать, пока враги приблизятся и заколют его, как свинью? Он выпустит ракету сейчас же и нападет на них, пока они будут ошеломлены светом.
Единственная проблема заключалась в том, что нужно будет куда-то деть кинжал, пока Грин будет доставать кремень и кресало. Он был дико зол на себя за то, что не приготовил их заблаговременно.
Грин решил эту проблему, взяв кинжал в зубы. Потом он вытащил трутницу, остановился и быстро вернул ее на место. Как он мог поджечь трут под этим мелким нудным дождем? Об этом Арма, при всем ее уме, не подумала.
— Идиот! — прошептал Грин. — Какой же я идиот!
В следующее мгновение он скинул свою накидку и накрыл ею кремень, кресало и трутницу. Алан не мог видеть, что он делает, но он положил трут достаточно близко, чтобы искры могли попасть на него. Теперь ему надо было высечь искру и поджечь запал ракеты.
Тут Грин снова застыл. Его враги ждут, пока он выдаст себя каким-нибудь шорохом. Но что может быть слышнее, чем удары кремня о кресало и ерзанье ракеты по деревянному полу?
Грин едва сдержал стон. Что бы он ни делал, он остается полностью уязвимым.
И в этот момент до него донесся пронзительный звук боцманского свистка. Грин поднялся, охваченный яростью и недоумением — что же ему делать дальше? Алан был настолько уверен, что Эзкр и Гразут уже у самых перил марсовой площадки, что не мог понять, то ли Арма промахнулась и неверно рассчитала время, требующееся им для подъема, то ли ее что-то задержало, и теперь она отчаянно пыталась предупредить Грина.
Так или иначе, но землянин не мог больше просто стоять, как испуганная овца. Ошиблась ли Арма или рассчитала правильно, были ли его враги на расстоянии удара кинжалом или нет, но Грин должен был действовать.
— Провалитесь к дьяволу! — прорычал Грин в темноту и ударил кремнем о кресало. Накидка защищала эти предметы от посторонних взглядов, но Алан снова лег на пол, так что мог видеть их даже под накидкой. Наконец искра упала на трут и разгорелась в маленький, но уверенный огонек. Не тратя времени на то, чтобы озираться по сторонам, Грин воткнул ракету в щель между досками. Потом он быстро поднес трут к запалу, продолжая по-прежнему прикрывать его накидкой от дождя и от чужих глаз. Запальный шнур загорелся и зашипел, как червяк на сковородке. Грин нырнул за мачту и залег — он знал непредсказуемый характер этих примитивных ракет. Она вполне могла полететь прямо ему в лицо. Едва успев обогнуть мачту, Алан услышал тихий хлопок. Краем глаза он уловил, как ракета вспыхнула белым пламенем. В то мгновение когда вспышка рассеяла темноту, Грин взглянул направо, потом налево, стараясь рассмотреть, где именно находятся Гразут с Эзкром — ведь он знал, что они должны быть здесь.
Но их здесь не было. Они все еще были на расстоянии половины корпуса корабля от фок-мачты. Вспышка застала их врасплох, и они повисли на снастях, словно мухи в паутине. То, что Грин принял за уткнувшуюся ему в спину руку, было, видимо, подставкой мушкета, которой пользовались для ведения огня с марсовой площадки.
Грин с облегчением расхохотался, но в этот момент на палубе раздался встревоженный крик. Кричали помощник капитана и рулевые.
Алан посмотрел вниз, а потом перевел взгляд в том направлении, куда указывали рулевые.
В сотне ярдов перед ними, прямо по курсу возвышалась купа деревьев, и она стремительно неслась навстречу «Птице»!
ГЛАВА 16
Потом ракета погасла, оставив после себя лишь белые пятна перед глазами и панику в голове.
Грин не знал, что ему делать. В первое мгновение он подумал, что корабль приближается к не отмеченному на карте лесистому холму. Секунду спустя землянин увидел, что чувства обманули его и что эта темная масса тоже движется. Она выглядела как холм, или как несколько холмов, скользящих по степи навстречу кораблю. Но даже во вновь наступившей темноте Грин видел, что дальше виднелись и другие холмы и что все это вместе было своего рода каменным айсбергом, поросшим деревьями.
Больше Грин ничего не мог в этот момент понять. Но даже теперь он не мог в это поверить — горы не могут по собственному желанию кататься туда-сюда!
Можно было в это поверить или нельзя, но рулевым приходилось с этим считаться. Должно быть, они почти мгновенно развернули штурвал — Грин чувствовал, как мачта наклонилась влево, и бивший ему в лицо ветер сменил направление. «Птица» свернула на юго-запад, пытаясь избежать столкновения с «блуждающим островом». К несчастью, было слишком темно, чтобы экипаж мог быстро подтянуть паруса, даже общими усилиями. А сейчас, к тому же, наверху было слишком мало народу — им нечего было там делать во время ежевечернего дождя.