— Бородищами, что ли? — Вильгельм раскатисто расхохотался, — Я скажу тебе по секрету, это Тирпиц под твоих работает. Под Алексеева с Макаровым. Взял, да и зарастил свой отнюдь не героический подбородочек этакими воинственными лохмами в духе варварских вождей. Я, было, хотел заставить его сбрить всю эту лохматую гадость, как царь Петр Великий ваших бояр, но потом отстал. В конце концов, это его дело. Но с наградами для моих «азиатов», это ты верно решил. И Тирпица с Зенденом не забудь, пожалуйста.
— Конечно. Хотя, это лишь малое из того, что я ПОКА могу сделать. Но, поверь, в России принято платить за добро добром. И я, и все мы, крайне признательны тебе за всю ту ценнейшую помощь, что ты оказывал и оказываешь России в связи с этой гнусной войной, особенно по части радиотелеграфных станций, толовой взрывчатки и моторных катеров. Для Дубасова же, как и для Тирпица с Гольманом, понятно, главным было то, что мы окончательно согласовали наши позиции по Марианам: по углю и по секретной базе Безобразова на одном из этих твоих островов. После истории вокруг Бара, это главный момент, по которому в Лондоне могут поднять крик вполне обоснованно. Но это все, как ты понимаешь, касалось только текущей японской кампании.
В особенности же я благодарен тебе за поддержку в вопросе отсрочки подписания торгового договора и связанных с ним таможенных тарифов. Понимаю, как трудно теперь будет бедняге Бюлову проводить через Рейхстаг новый вариант, который они на днях согласовали с Коковцовым, но, полагаю, что он, Рихтгофен и Штенгель с моим новым премьером Столыпиным общий язык найдут. В итоге, наши выгоды будут обоюдными, а взаимные уступки вполне переносимыми на их фоне.
И ты должен знать вполне определенно, что главным противником работы в России твоих Круппа, Тиссена и Сименса как раз и был фон Витте. Одной рукой подписывая с Бернгардом ваш вариант договора, другой он уже готовил подзаконные акты вполне в духе прошлых таможенных войн. Да, к сожалению. Это так… Убирая его, несмотря на все прежние неоспоримые заслуги, я как раз и думал о нашем с тобой более тесном сближении, отодвигая от принятия решений главного проводника интересов галльского капитала, коим он стал в последние годы. И, судя по всему, галльского духа, тоже.
Конечно, я позаботился о том, чтобы не оставить у него горького осадка, однако прежних доверительных отношений между нами уже не будет. Он слишком горд, и был слишком… огорчен неожиданностью этой отставки. Ну, да Бог ему судья в его гордости. Главное, чтобы помнил, что в остальном — судья я.
По секрету: мне пришлось поручить ответственным офицерам и чиновникам начать разбираться с возникшим в этой связи неприятным вопросом… К сожалению, Сергей Юльевич не смог забыть мне и прежней его отставки из министерства финансов и завел дела с весьма неприятными личностями, чьи идеи колеблются от введения парламента, в лучшем случае такого как у тебя, а в худшем, — до полного кровавого якобинства.
Пикантность же момента с торговым договором в том еще, что если бы я подписал его в том виде, который предварительно согласовали Витте с Бюловым, это было бы мощнейшим аргументом для подрывного элемента в антигосударственной агитации. А значит, работало бы на руку японцам. Да и у тебя в России противников бы резко прибавилось, что, как я полагаю, идет вразрез с твоими желаниями. Зато как бы это порадовало Париж и Лондон… Удивительно, как такого проигрышного политического момента не увидел столь дальновидный и многоопытный Бернгард?
Французы, опираясь на такой прецедент, сразу начали бы выкручивать мне руки, требуя подписать с ними подобный договор на их условиях. К сожалению, германский финансовый рынок не может сейчас полностью закрыть все наши потребности. И без парижских денег мне пока просто не обойтись. А если галлы поставят условия связанных займов или преференций для их бизнеса в сравнении с твоим? Что мне делать тогда?
— Мой дорогой, с учетом твоих сегодняшних обещаний в отношении идей моих промышленников и грядущего разрешения наших угольных и рудных проблем, я готов и сам заткнуть глотку всей этой гавкающей братии в Рейхстаге. Даже картечью гвардии, если сильно попросят! Хотят роспуска — они его получат! Господи, как я иногда завидую тебе, что в России нет этого гнусного парламетского рудимента бисмарковских заигрываний с плебсом! И с всякими мелкими князьками, нацепившими на себя фиглярские коронки, позволяющими себе надувать губы на Пруссию и ее короля!