Подробностей этой «августейшей корриды» Вадик так и не узнал. Николаю говорить об этом было неприятно, а самого его царь предусмотрительно попросил несколько дней не высовываться из химлаборатории. И лишь Ольга Александровна потом обмолвилась, что брат как-то сказал ей о том разговоре: «Многое висело на волоске, и если бы не неожиданные слова Михаила Николаевича про то, что «мир меняется, и, возможно, не все новое есть дурное, только не всем сие видимо», я бы тогда мог дать слабину». Мать и Владимир Александрович с тетушкой Михень едва не уломали его на «задний ход».
Почему патриарх семьи Романовых внезапно поддержал «реформаторский зуд» Николая, никто так и не узнал. Эту тайну он через четыре года унес с собой в склеп. Возможно, дело было в том, что он с уважением относился ко многому, что в свое время делал, но так и не успел довести до ума, Александр II? Кто знает…
Первым к микрофонам, установленным на перилах трибуны у Адмиральской пристани Владивостокского порта, подошел командующий Маньчжурской армией генерал-адъютант Оскар Казимирович Гриппенберг.
Несколько секунд бравый фельдмаршал, нахмурив густые брови и всем своим видом давая собравшимся прочувствовать вкус момента, пристально всматривался в лица офицеров стоящих перед ним. И вдруг, слегка искаженный несовершенством усилителя, громовыми раскатами загудел на всю набережную через четыре громкоговорителя его зычный голос: «С Победой Вас, Русские Воины! Войне — конец! Ура!»
Ответное «Урра-а-а!!!», исторгнутое снизу тысячами глоток, мгновенно подавило мощь всей лейковской электроники, которая, кстати говоря, до этого путешествовала к Токио и обратно на борту рудневского флагмана, на случай если бы пришлось заниматься массовой информацией и пропагандой при вступлении в японскую столицу. Но там, слава Богу, обошлось. Не пригодилась…
Не любитель цветистых фраз, Оскар Казимирович, говорил четко и размеренно. Как команды рубя короткие фразы. Вначале он поблагодарил моряков за всю ту боевую работу, без которой успехи армии, как под Артуром, так и под Токио, просто были немыслимы. Затем особую хвалу воздал офицерам и солдатам Щербачева. И это понятно: сам гвардейский офицер и генерал «со стажем», он особо внимательно следил за боевыми успехами гвардейцев. После чего, упомянув о решении Государя из особо отличившихся во время боев на Квантуне, в Маньчжурии и в Японии воинов сформировать несколько новых гвардейских частей, отметил, что списки кандидатов в гвардию он с дозволения Императора будет рассматривать лично.
Коснувшись проблем с предстоящей демобилизацией, Гриппенберг подробно остановился на предполагаемых сроках отдачи приказов по этому вопросу и общем порядке отправки демобилизуемых в Россию. При этом он сделал особый акцент на запущенной в западных и центральных губерниях переселенческой программе. А также на разнообразных льготах, которые по решению Государя должны будут получить демобилизованные из армии и с флота военнослужащие, изъявившие свое желание остаться жить на Дальнем Востоке и в Маньчжурии.
Ведь по любому лучше, если на новых землях Империи, а в том, что Китаю они уже принадлежать не будут, никто не сомневался, право первенства и выбора мест для проживания и земледелия получат те, кто за них сражался. Те, кто уже знает этот край «в лицо», а не по лубочным картинкам и рекламным листкам.
Особенно важно это для крепких, молодых крестьянских мужиков, уже увидевших плодородную силу этих земель и знающих, что дома, за Уралом, их и их семьи ждут чересполосица, диктат общинных стариков, перспектива голода в случае недорода или неурожая, да кулак-ростовщик. Да и когда еще в центральной России или Малороссии реформа будет доведена до конца? А здесь, с опорой на обновленное уложение законов о крестьянстве, жить по ним можно начинать уже завтра.
Обещанный поселенцам перечень льгот действительно впечатлял. В Высочайшем Манифесте Николая II «К доблестным Героям нашим, воинам русской армии и флота», опубликованном 26-го февраля, говорилось о первоочередном наделении бесплатной хуторской землей демобилизуемых военнослужащих Маньчжурской армии, ТОФа и казаков — участников боевых действий, решивших остаться жить здесь и вести личное крестьянское хозяйство. Лица крестьянского сословия из их числа и члены их семей получали госгарантию беспрепятственного выхода из своей «домашней» крестьянской общины и право на немедленную денежную компенсацию за оставляемую общине надельную землю и недвижимое имущество.
Раздача и разверстка земель для ветеранов войны будет начата не позже трех месяцев после выхода приказов о демобилизации. Размер бесплатного надела определен в 20 хуторских десятин как самому демобилизуемому, так и прочим членам его семьи мужеского пола, при условии их переезда на Дальний Восток для постоянного проживания. Сам переезд семьи поездом или пароходом — за царев кошт.