Мы не ошибемся, сказав, что у каждого гениального автора есть свой творческий код. Большинство этих произведений берет свою силу от Бога, от природы, а некоторые от своей истины. На самом деле мировые шедевры – это продукт сакрального разговора их автора с родственными душами. Во все времена жизнь была испытанием для гениальных людей, родившихся не в свое время. Насколько отдалился от общества и времени мастер, блуждающий по невидимым улочкам человеческих судеб, можно судить по созданным им произведениям. Проблема между индивидом и обществом ставит человека перед выбором. По экзистенциальной философии Жан Поль Сартра, выбор – это важное условие. Кто-то выбирает эгоизм, гуманизм, кто-то религию либо атеизм, деизм.
Видный музыковед, философ, писатель Михаил Казиник, называющий себя гражданином мира и выступающий на разные темы, запомнился зрителям и слушателям своим оригинальным образом мышления и рассуждениями о человечестве. Больше всего он рекомендует рационально использовать духовные ценности искусства. Я верю, что слушатели никогда не забудут его философские размышления о литературе, живописи и музыке. Например, мысли Казиника о самом известном композиторе-новаторе ХХ века Альфреде Шнитке и о его творчестве, дают возможность ближе познакомиться с композитором. Его универсальная, космическая музыка на самом деле проходит через мириады галактик его души и вселяется в сердца слушателей. Некоторые произведения Шнитке, говорящего на языке нот, Казиник сравнивает с творчеством Сальвадора Дали. Особенно его «Сюита в старинном стиле» отражает в себе сюрреализм. Анализируя это произведение, Казиник уделяет особое внимание одному моменту. «Он единственный композитор, чьи самые красивые мелодии – дьявольские… Он заставляет пианиста и скрипача играть в разном ритме в одно и то же время. Иллюзия создается в музыке, постепенно теряется баланс. Точно, как и на картинах Дали…» На первый взгляд кажется, что произведения охватывают простую тему, но ноты жизни и смерти в мелодии потрясают слушателя. Быть слушателем Альфреда Шнитке, не означает понимать его философские размышления. Не случайно, что живя и творя в советское время, его творчество не было оценено по достоинству, а произведения долгие годы находились под запретом. После вынужденной эмиграции в Германию, в творчестве Шнитке начинается новый период. Видимо, отличающийся оригинальным образом мышления и иным подходом к жизни, Шнитке был в поисках своеобразных тайн в лабиринте алогизмов данной эпохи. Его творчество было высоко оценено М. Ростроповичем, Р. Рождественским и другими великими музыкантами. Латвийский скрипач и дирижер Гидон Кремер сказал о Шнитке: «Он всегда был верен себе. Даже когда его успехи были у всех на виду. Он как-то мне сказал: «Это меня беспокоит. Нужно что-то написать, и чтобы оно не было успешно». Кто знает, возможно это происходит потому, что на горизонтах его внутреннего мира есть другие планеты, вдохновляя его, заменяют ему солнце и звезды. А может, существующие за пределами привычного нам мира, волнения и кредо новой жизни, имеют для Шнитке другое значения. Я думаю, что слушателю требуется особая духовная подготовка для того, чтобы понять его. Как говорил Хорхе Анхель Ливрага: «Искусство – это мудрость в обличии красоты».
То, что дает нам музыка, невозможно чем-либо заменить. Она говорит с нами на своем языке, делится своими мыслями. Семь нот создают чудеса, способные изменить судьбы людей. Его «Мертвые души», «Смерть Фауста», «Гоголь-сюита», «Жизнь с идиотом» и другие музыкальные произведения дают нам понять, что Шнитке смотрел на мир сквозь призму своего сознания. Его опера в 2-х актах «Жизнь с идиотом» была поставлена по одноименному рассказу Виктора Ерофеева. На самом деле, написать музыку к этому произведению Шнитке посоветовал Ростропович. «Опера – аллегория на советский гнет, она была впервые исполнена в Театре Оперы и Балета Амстердама 13 апреля 1992 года…отечественная премьера состоялась в Московском камерном музыкальном театре 1993 года…Опера представляет собой философскую притчу абсурдистского толка. Ключевой герой Вова – идиот – своего рода аллюзия на Владимира Ленина… В качестве наказания за то, что не работает достаточно усердно, власти приговорили «Я» к жизни с идиотом. «Я» выбирает Вову из дурдома, который умеет говорить только одно слово: «Эх». Сначала Вова ведет себя хорошо, но потом он вдруг начинает безобразничать, в том числе рвать принадлежащие жене копии работ Марселя Пруста. «Я» и его жена уезжают жить в другую комнату, и Вова успокаивается. Жена влюбляется в Вову и ждет от него ребёнка. Тогда Вова и «Я» восстают на жену. «Я» убивает ее и становится идиотом». Фрагмент в опере под названием «Танго в сумасшедшем доме» отнюдь не случаен. Люди, не способные ужиться с обществом, имеют свой собственный мир «танго», это их стиль выражения. То, что мертвые могут танцевать, либо в сумасшедшем доме танцуют танго, не вызывает в нас ни крупицы сомнения. Как обладатель сюрреалистического образа мышления, Шнитке в своих произведениях не анализирует, а дает на раздумье слушателям отдельные части сцен жизни, полные противоречий. Существенно и то, что техника автора не стареет. Синтез лирико-психологических традиций в его камерной музыке живет в искусстве. Отмечу, что его известная IV Симфония, посвященная экуменизму – это проявление единства разных культур и идеологий. Если бы те, кто слушал симфоническую музыку Шнитке, навестили его могилу на Новодевичьем кладбище, то они поняли бы истинную сущность смерти для мастера. На могильном камне композитора высечен знак паузы. Выше стоит знак фермата – длина паузы, ниже – форте-фортиссимо, самое высокое звучание. Вместе они означают оглушающую тишину… Наверняка, в этой оглушающей тишине произведения Шнитке звучат без перерыва…