Второй - Жерар Рулетка, загадочный персонаж, о котором уже говорилось ранее.
Напомним, что здесь, в Рабауле, дон Жерар Рулетка был известен, как Джерри Маклай, директор ИКФ, ученый из Паназиатского Университета.
Махно и Рулетка познакомились в Центральной Полинезии на Островах Кука в конце позапрошлого лета, и сыграли выдающуюся роль в Алюминиевой революции. Нельзя сказать, что они подружились (слишком разные взгляды на жизнь), и в общих чертах можно было назвать их «товарищами по оружию» – это достаточно высокий уровень взаимного доверия, с некоторым (пусть не очень заметным) оттенком симпатии.
Данное предисловие объясняет, почему два названных персонажа, попивая какао под пальмами на естественной террасе над пляжем, с интересом наблюдали за развитием киносъемок морской битвы. Новозеландская компания «Nebula» творила очередную альтернативную Вторую мировую войну, и на этот раз (по замыслу киносценариста) хрестоматийный ход истории изменило то, что в Японии был изобретен простейший компьютер для автоматического наведения авиационной пушки и лазерный пойнтер. Картина боя между «Мустангами» и «Зеро» с прорывом последних к американскому авианосцу (точнее, к грамотно задекорированной барже) выглядела захватывающе…
- Жерар, твои ребята лихо летают! – искренне резюмировал Махно, - откуда они?
- А ты угадай, - и дон Рулетка прищурился.
- Хэх! Раз ты спрашиваешь, значит, они не из какой-то известной команды.
- Правильно, Улат. Дальше?
- …Значит, - медленно продолжил Махно, - они вообще не из какой команды. Ребята местные, и научились летать прямо здесь.
- Почти правильно, - сказал дон Рулетка, - они с побережья Большого Папуа. Они из летного колледжа, который открылся в Лаэ, когда австралийские турфирмы хотели удешевить внутренний трафик по Новой Гвинее, обучив местных юниоров, готовых работать за несравнимо меньшую зарплату, чем контрактники-австралийцы. А когда началась война, колледж закрылся. Тут-то я подобрал перспективных студентов, дал красивую программу, красивые самолеты, красивые задачи, и дело поехало быстро.
Махно проследил, как последние из пилотов выполняют лэндинг, и кивнул:
- Да, это внушает. Я бы хотел на обратном пути остановиться здесь подольше, чтобы команды перезнакомились. И, кажется, Жерар, ты не удивлен моим желанием.
- Опять правильно, Улат. Я не удивлен. И, разумеется, я поддерживаю эту идею.
- Ладно, - сказал Махно, - это было про путь обратно, а мы только на пути туда.
- Да, это понятно. Ну, задавай свой вопрос о судьбе королевы Боудис.
- Хэх… Жерар, как ты догадался, что я хочу задать вопрос, причем именно об этом?
- Элементарно, Улат. Логика плюс психология. Твой наиболее перспективный отряд «Чертова дюжина» внезапно приглашают на задание типа: «найди то, не знаю что».
- Хэх… Тогда уж типа «защити от того, не знаю от чего».
- Иначе говоря, - перефразировал дон Рулетка, - тебе показалось, что в Генштабе не построена прогноз-модель вражеской атаки.
- Мне не показалось, Жерар. Так и есть. Поляна размечена по секторам контроля для капитанов опергрупп, но описание объектов контроля мутное. Генштабу не хватило времени. Ведь мотив для теракта возник внезапно, когда королева стала копаться во внутренней кухне этой долбанной Ложи, или Гиперборейского клуба.
Жерар Рулетка, успевший прикурить сигару, выдохнул струйку дыма и спросил:
- А есть ли реально плохие новости?
- Хэх! – Махно усмехнулся, - А это, по-твоему, были хорошие новости?
- Неплохие. Мотив к теракту возник внезапно не только для нас, но и для Ложи.
- Хэх! А как же наезд адмирала Ланборна и гуркхов на Боудис в отеле на Понпеи?
- А, - дон Рулетка махнул рукой, - этот наезд - попытка надавить, а не пришить. Я не ставлю под сомнение вердикт суда, влепившего им каторгу за терроризм, но…
- Я понял, Жерар. Внезапность и для врага тоже. Тогда врагу сложнее, чем нам.
- Вот-вот! Хорошо, Улат, что ты это сказал. И что делать врагу в такой ситуации?
- Значит, ты предлагаешь мне сделать, как в учебниках? Подумать за врага?
- Нет-нет! Это очень большая неточность. Надо не думать за врага, а стать им. Надо почувствовать его желания, его цели, его сомнения, его надежды. Только так можно понять его планы. Освободи разум, думай ни о чем. А потом примерь маску врага.
- Жерар, я не настолько артист, чтобы действовать по системе Станиславского.