- Нам, - добавил первый, - рекомендовала этот паб мисс Эпифани Биконсфилд.
- Нц! - Кэмрин хлопнула в ладоши. - Так вы те самые друзья Пиф Биконсфилд! Значит, именно из-за вас я сегодня встала с кроватки на 2 часа раньше, чем обычно.
Эндрю и Петер синхронно схватились за головы, и воскликнули:
- Боже!
- …Это кошмар!
- …Мы ужасно сожалеем!
- …И мы готовы как-то компенсировать…
- Джентльмены! – успокоила валлийка, - Пиф мой боевой товарищ, все ОК, и никаких компенсаций. Разве что, вы за чаем расскажете, что такое Уфа. Просто, интересно. Кстати: я подозреваю, что вы хотите спросить: где можно привести себя в порядок?
- Вы чертовски проницательны, Кэмрин, - восхищенным тоном подтвердил Петер.
- И где же это можно сделать, о прекрасная добрая фея? – добавил Эндрю.
- Вот по этой лестнице наверх, - валлийка махнула рукой, - там моя квартира. Дверь не заперта. Ванная в вашем распоряжении. Полотенца и прочее там в шкафчике.
- Кэмрин, а прилично ли так пользоваться гостеприимством? – засомневался Эндрю.
- Вы в Меганезии, - ответила она, - тут у нас все по-простому, без лишних церемоний. Кстати, что вы будете на завтрак? Варианты записаны на стене. Видите?
- Да! – Петер посмотрел на стену, - О, черт! Настоящий английский завтрак!
- Вне сомнений, - поддержал Эндрю. – Настоящий английский завтрак.
- ОК! – валлийка кивнула, - Через полчаса я подам это на стол.
…
Через полчаса Эндрю Ирсон и Петер Маккэлх, вымытые и переодетые, уже сидели за столиком, на котором были выставлены 4-секционные пластиковые тарелки с чисто английским завтраком: сосиски, бекон, яичница, фасоль, шампиньоны, хлеб. И еще, разумеется, чайник черного чая и стаканчики с яблочным джемом…
…И (как было обещано) состоялась экспромт-лекция о том, как что такое Уфа.
Итак: Уфа - мегаполис у южных предгорий Урала, жила спокойно, провинциально, без потрясений. Почти все 400 лет своего существования была спокойным городом. Всего несколько эпизодов нарушали эту традицию. Так, в XVIII веке город подвергся штурму мятежников Пугачева (хотя взят не был). Первая мировая война слабо повлияла на Уфу, однако, при крушении Первой Империи, город несколько раз переходил из рук в руки (правда, без особых разрушений). Вторая мировая война принесла Уфе стремительное развитие индустрии (это был один из ключевых городов тыла). Дальше, в годы Первой Холодной войны, город стал по-своему благополучным, а после краха Второй Империи некоторое время оказался столицей почти автономной Башкирской республики. Третья Империя обогатила Уфу в годы нефтяного бума, но Вторая Холодная война покончила сначала с нефтяным изобилием, а затем с самой Третьей империей. Зато Уфа оказалась (вторично) столицей страны Башкортостан - размером с Грецию (но расположенную в глубине континента, на условной границе Европы и Азии). Жители восприняли новую политическую ситуацию со своим фирменным спокойствием. Имперские чиновники с легкостью перекрасились в национальных лидеров, и занялись суверенным бизнесом, наиболее ярким сегментом которого стала слегка скрытная продажа центрифуг для обогащения урана (производство этих центрифуг осталось еще от Второй Империи). В Совбезе ООН это вызвало скандал – но вялый. Никому не хотелось снова лезть в центр взрывоопасной Евразии и разбираться в непонятной местной политике. Поэтому, Уфа оставалась оазисом спокойствия, символами которого были: устаревший, но неплохой аэропорт, и гигантский чугунный всадник на скале, над широкой рекой Агидель. Этот всадник - Салават Юлаев (союзник мятежного Пугачева) является, кстати, второй по размеру конной скульптурой в Европе – после Марка Аврелия в Риме…
Когда Эндрю и Петер завершили рассказ, Кэмрин вопросительно предположила:
- Вы историки?
- По образованию историки, - подтвердил Маккэлх, - но жизнь заставила нас работать в других областях, далеких от нашей оксфордской специальности.
- Фактически, - добавил Ирсон, - последний год мы работали в Британии, в узкой полосе между журналистикой и литературой малых форм. А сейчас мы ищем научное счастье в другом полушарии.
- Ну! История полезная наука. Вы позовите меня, если что-то надо, - с этими словами, валлийка вернулась обратно на свою позицию: в кресло за стойкой.
Доверенные секретари королевы Боудис проводили ее заинтересованными взглядами, а затем Ирсон решительно произнес:
- Итак. Петер, давай составлять программу посещения Лантона нашей Первой леди.