- Вы правы мистер Кэмдейн, - сказала королева, - я буду благодарна вам, если вы сами вызоветесь разобраться в этом вопросе и доложить мне, чтобы не нарушать протокол.
- Но, миледи, - возразил лорд Кэмдейн, - это далеко за рамками моей компетенции.
- Сэр, - слегка повысив голос, сказала Боудис, - как я узнала, вопрос не выходит даже за рамки компетенции блоггеров. Может, я должна спросить у них, а не у Тайного совета?
- Конечно, вы не должны, миледи. Я сам займусь этим, - ответил он, по опыту зная, что любой другой ответ вызовет скандал (увы, уже далеко не первый в таком роде).
- Благодарю вас, сэр, - удовлетворенно произнесла она, - я буду рада услышать от вас содержательный рассказ об этом человеке сегодня вечером за чаем.
…
4 марта, середина дня. Северо-восточное побережье Австралии.
Окрестности города Кэрнс. Край пляжа одного из отелей среднего класса.
Картина (если наблюдать с хорошего ракурса) будто просилась в буклет для туристов: «отдыхайте на Большом Барьерном рифе». Море темно-синего цвета, переходящее на мелководье в бледный аквамарин.
На золотом пляже, за белым пластиковым столиком под зонтиком – две девушки.
Китиара Блумм – черноволосая, высокая смуглая, чрезвычайно похожая (с возрастной поправкой) на свою маму – гречанку.
Чанди Кестенвэл - с ладной фигуркой (пожалуй, чересчур тонкой – но это возрастное) с почти круглым чуть овальным лицом, пронзительно-зелеными глазами, маленьким гордо вздернутым носиком, и светлыми прямыми волосами, упрямо растрепанными, как часто случается с короткими стрижками в условиях открытой местности.
Заставка есть. Можно давать эфир на горячую тему.
Китиара Блумм включила микрофон и произнесла, хорошо поставленным голосом:
- Привет всем, кто любит приключения! С вами ITV версия журнала «RomantiX», мы в Кэрнсе, столице Большого Барьерного рифа, вместе с чудесной девушкой. Это Чанди Кестенвэл, она дочь британского миллиардера, барона Мейнарда Эдуарда Кестенвэла, погибшего примерно два дня назад при теракте в Лондоне. Чанди родом, опять-таки из Лондона, но уже месяц живет в Австралии. Чанди, почему ты переехала?
- Если совсем коротко… - очень тихо начала Чанди, задумалась, и продолжила, уже с нормальной громкостью, - …То потому, что мне исполнилось 18 лет. Этого момента я ждала очень долго. Целую вечность, как мне сейчас кажется.
- Значит, - уточнила Китиара, - в день, когда тебе стукнуло 18, ты села в самолет, и…
- …Нет, - Чанди покачала головой, - Я сделала это через неделю. Надо было оформить некоторые полицейские документы, которые требуются в авиакомпании. И мне было необходимо сколько-то наличных денег на первое время. В условиях слежки, которая практиковалась в доме моего отца, это непростая задача.
- Значит, за домом твоего отца, следили спецслужбы? – опять уточнила Китиара.
Чанди снова покачала головой.
- Нет. Точнее, спецслужбы тоже следили, но сейчас я говорю о частной слежке. Отец превратил дом в тюрьму для семьи и для обслуги. Везде видеокамеры, жучки. Слежка, конечно, была и вне дома. В 13 лет я впервые нашла жучок в своем сотовом телефоне. Нашла потому, что точно знала: он там есть. В том году деловые партнеры отца убили Найджела, моего старшего брата.
- О, черт, Чанди! Партнеры твоего отца по бизнесу убили твоего брата?
- Да. Эти партнеры - люди из спецслужбы, так что никто ничего не докажет. Я говорю «партнеры», хотя правильнее сказать «хозяева». Но, я еще раньше твердо решила, что смоюсь из дома. Я могу рассказать про британскую элитную школу для девочек, где в соответствии с традицией, учениц наказывают розгами, и регулярно контролируют их девственность под видом медицинского осмотра. Таковы основы аристократического воспитания. «Добрая старая Англия, да разразит тебя сифилис, старая сука», как по аналогичному поводу высказался Ричард Олдингтон, классик нашей литературы.
- Да уж, вообще… - с искренним удивлением произнесла Китиара Блумм.
- Да, - Чанди лучезарно улыбнулась, - надеюсь, я качественно ответила на вопрос?
Австралийка утвердительно кивнула.
- Не то слово, Чанди… А что было, когда семья тебя хватилась?
- Это длинная и не очень красивая история, которая уже в прошлом. Понятно, что я не ладила с отцом, но теперь, когда его убили… Знаешь, что-то в голове так устроено, что теперь, когда я думаю о нем, то вспоминаю только хорошее. Отец учил меня, как надо правильно держаться в седле, как держать оружие, как проверять финансовые файлы. Я воспринимала это, как деспотизм, но теперь я вижу все иначе. Мне жаль, что я больше никогда не смогу с ним поговорить. С матерью сложнее. Она была такой незаметной, я называла ее «фея-невидимка». Я стараюсь вспомнить ее лицо, но ничего не получается. Младших братьев я видела только за обедом. Другое дело, мой старший брат Найджел. Несмотря на то, что он убит 5 лет назад, я прекрасно помню его лицо, руки, голос. Мы дружили, у нас были маленькие тайны, игры… Ладно, я слишком углубилась. И я тебя шокировала, у тебя, на лице написан вопрос: «Черт! Как такое возможно в XXI веке?».