Раздумья охотника прервал яростный рев хищника. Это волк разыскал его по следу и продолжил неустанную погоню. Очевидно, кровожадное чудовище подстегивал лютый голод. Горемыка заметался у болота пытаясь найти тропу, по которой можно было убежать, но она не обнаружилась, и он пятился к бездонной трясине. А волка, естественно, бесила неуступчивость добычи, и он решил ее схватить за счет мощного рывка вперед. Науз интуитивно догадался о намерениях хищника и приготовился отпрыгнуть в бок. Монстр атаковал справа, а охотник отскочил влево и с трудом избежал гибели. Но хищник не сумел остановиться, проскочил по инерции вперед и провалился в топь. Он исступленно ревел и молотил по жидкой грязи мощными передними лапами, но этого было недостаточно, чтобы выбраться на твердый берег из липучей трясины. И она его вскоре засосала в свою "ненасытную утробу".
Горемыка, не веря глазам, наблюдал до конца гибель смертельного врага. Но когда тот исчез в пучине, а по поверхности болота побежали большие пузыри, охотник помчался как стрела от страшного и пагубного места. Он лишь тогда остановился и перевел дух, когда уперся в сплошную чащу сваленного бурей леса. Здесь недавно "поработал" ураган. Он сломал трехсотлетних великанов словно неокрепшие прутья, нагромоздил возле них исполинских размеров шалаши из бесчисленных веток и стволов и завалил звериные тропы изуродованными кронами деревьев. Горемыка догадался: чтобы выбраться из этого хаоса на надежную дорогу нужно взобраться на самое высокое место и внимательно осмотреть окрестности.
Сделать это оказалось труднее, чем представлялось изначально. Но все же, после длительных усилий, Науз взобрался на груду бурелома, которая подпирала необычно толстое дерево с поврежденной ураганом кроной. Вскарабкавшись на верхнюю ветвь, он осмотрелся и увидел: вблизи находится безлесная низина с широким блестящим водоемом, а дальше, за прочной рабицей, виднеется высокая гостиница и зона для отдыха туристов. Дистанция в этом направлении была значительно короче той, что уже осталась позади; охотник спустился вниз и, продираясь сквозь заросли, двинулся в сторону озера.
Он уже выбирался из чащобы, когда за спиной раздался рев изголодавшегося тигра. Бросившись в погоню за Наузом, хищник двигался значительно быстрее. Он рвался к опушке напролом, чтобы выгнать добычу на простор и превратить в жертву. От могучего натиска монстра легко ломались ветви и сучки. Чтобы спастись от зверя, горемыке нужно было добежать до водоема и переплыть на другой берег. Он знал, что тигры могут плавать, но сам, проживая в деревне у реки, научился этому в детстве и, наверное, лучше хищника. Оставив чащу за спиной, Науз стремглав помчался к водоему.
Он при этом очень удивился странному блеску его поверхности, но вскоре объяснилось все. Низина была залита только природным асфальтом, который размягчился от жарких лучей Тубуса, а местами превратился в вязкую массу. Наступать на тягучую смолу было смертельно опасно, но сзади настигал тигр, не оставляя выбора. Науз вынужденно двинулся вперед с трудом перемещая ноги, так как его сапоги прилипали к поверхности асфальта. К появлению тигра на опушке, он сделал полсотни шагов, и с огорчением заметил, что они даются все труднее.
Горемыка лелеял надежду, что столкнувшись с опасным препятствием, хищник оставит погоню и уйдет в джунгли. Зверь впрямь не решился наступить на горячую клейкую массу, видимо зная об угрозе, но улегся перед странным "водоемом" и начал терпеливо ожидать возврата добычи на берег. Это никак не сочеталось с вожделенным желанием охотника, и он двинулся в прежнем направлении. Вскоре Науз заметил: сапоги вминаются в асфальт, а усталость возрастает с каждым шагом, хотя за спиной осталась только третья часть пути. Горемыка уже сожалел о нарушении инструкции. Нужно было сообщить охотоведу об увиденном подкопе, а не слепо бросаться в дебри. Наузу очень хотелось отдохнуть, и он как будто обнаружил соответствующее желанию место.
Впереди виднелась полоса совершенно гладкого асфальта, на котором можно было постоять и унять дрожь в коленях от непосильной нагрузки. Горемыка с трудом добрался до замеченного места и ощутил под ногами твердую опору. Здесь он моет немного отдохнуть, ведь хищник оставил погоню, но как поступить дальше? Дороги назад нет, а впереди ожидает неизвестность. И оставаться до утра на этом месте не представляется возможности. С наступлением полной темноты асфальт неизбежно затвердеет, выдержит вес зверя и тогда от него не спастись. От понимания полного бессилия, Наузом овладела злость. Пытаясь размять ноги, он двигался словно паяц, нелепо размахивал руками и строил ужасные рожи, вызывая смех зрителей.
Уверившись, что это не поможет, Науз бросился к другому краю гладкой полосы и, проверяя ее прочность, подпрыгнул несколько раз. внезапно раздался треск, и горемыка провалился до колен сквозь тонкий слой твердого асфальта в размягченную глубину. Он начал неистово кричать и звать на помощь супругу Лану, но неизбежно тонул в пучине. Вот уже предательский асфальт поглотил его до пояса и продолжил затягивать на дно. Состроив ужасную гримасу и взметнув руки с крепко сжатыми кулаками, Науз начал проклинать поездку на зловещую Тайсуру и... неожиданно проснулся в личной комнате своей квартиры. Еще не веря собственным глазам, он потрогал правое ухо. Оно было обычного размера и нисколько не болело, а рядом с входной дверью стояли его сапоги с крепкими каблуками.
В комнате раздался нежный звон от висевшего у стенки колокольчика и послышался голос супруги:
- Дорогой, ты уже проснулся?
- Да, конечно, дорогая, - весело ответил Науз.
В комнату вошла немного пополневшая женщина и от порога заявила:
- Вчера ты удачно порыбачил, часть улова мы потратим на обед, все остальное останется в запас. Надеюсь, ты за ночь отдохнул и поможешь мне чистить рыбу?
- С удовольствием, дорогая.
- За полновесную добычу я изжарила сегодня на завтрак твои любимые гроги. Скорее принимай душ и, пожалуйста, к столу. Лана довольно улыбнулась и направилась хозяйничать на кухню. Науз, собираясь в душ, повернулся к зрителям, состроил уморительную мину и назидательно сказал:
- И так иногда бывает - днем ловишь не крупную рыбу, а ночью, наверное, от жадности, она внезапно превращается в гигантских волков и тигров.
Такое заявление вызвало бурные овации.