- Все здесь?
- Все.
- Тогда залезайте под тот валун. Дождемся темноты.
Ночь наступила внезапно. Звезды разбросало светлыми пригоршнями на небосводе.
- Мальчики, пошли. Присмотрите за молодым.
- Ну держись, молодой, - ухмыляется Воронов, - мы сейчас этих вонючек турнем с лодочки.
Я плыву первым. Перед катером вытаскиваю кинжал, набираю в легкие воздух и ухожу под воду.
Тихо всплываю под самой кормой. Волны бьют в стенку металла и создают непозволительное колебание моего тела. Хорошо, что их шум заглушает звуки моих предательских каплей и ручейков, стекающих с поверхности выступающего над водой тела. Поручни металлической лесенки ползут вверх и тут я замираю. Необычно резкий запах то ли гуталина, то ли другой смазки ударил в нос. Не смотря на темноту ночи, я различил матросские ботинки у самой головы. Это был караульный с карабином за плечом, он пристально смотрит вдаль и не замечает меня. По миллиметру выхожу из воды и как змея закручиваюсь вокруг правой ноги. Вдруг ботинки пошевелились, парень поменял центр тяжести тела и чуть не наступил мне на руку. Я уже сижу на палубе. Какой то ручеек с промокшей одежды зашелестел в отступающей волне. Караульный не шевелится. И тут я как пружина вскакиваю и очутившись за спиной охранника, закрываю его рот рукой и всаживаю кинжал под лопатку. Парень пытается пискнуть, дергается вовсю и мне представляет огромный труд зажать лицо. Наконец тело обмякло. Аккуратно, чтобы не загремел карабин, свисающий с его плеча, укладываю убитого на палубу и вытащив фонарик, опускаю его за корму, даю три коротких вспышки в воду.
Первым подплывает Воронов, он профессионально тихо залезает на палубу и тут же нащупав в темноте мое плечо, пожимает его, потом перебежками исчезает в темноте. На палубу по одиночке выползаю пловцы. Вот и последний, седьмой. Мы лежим и ждем. Наконец, Воронов возвращается и опять сжимает мне плечо. Это значит, что палуба чиста и впереди смотрящий караульный тоже снят. Теперь мы делимся. Мичман берет себе шесть пловцов, мне остается один. Я в темноте его не вижу, но знаю, это молодой. Воронов и пловцы уходят, впереди глухо ухнула дверь, они уже проникли внутрь кораблика.
Теперь наша очередь, мы должны просмотреть мостик. Осторожно крадемся по трапам и подползаем к двери. На мостике слышен негромкий разговор. Там несколько человек.
- Почему так тихо? Уже много времени, а сигналов нет, - говорит кто то по-английски.
- Не нервничайте, капитан. Он еще не дошел. По последним сведениям, в его команде раненый.
- Там наши случайно не оставили следов, этот парень очень хитрый. Сразу сможет заподозрить засаду.
- Он вам видно очень здорово напакостил, капитан.
- Признаюсь, нам тогда, когда мы упустили подводную лодку, он действительно много крови попортил.
- Я слышал эту историю.
- Самое главное, не мы навязывали русским свои условия, а он благодаря своим активным действиям перехватил всю инициативу. Эта история мне много дала. Я понял, что пока русские пловцы подготовлены лучше чем наши и нам надо менять отношение к ним. Здесь важно, навязать, именно навязать, свою игру, изменить тактику и психологический подход к диверсантам неприятеля и тогда успех будет в наших руках.
- Будем надеяться, что это будет сегодня так.
- Если их захватят, сразу срываемся туда, я хочу полюбоваться на негодяя, потом отвезу его в Тронхеим адмиралу Бирнсу в подарок...
И тут загудел зуммер телефона. Что за черт, неужели Воронов провалился.
- Але..., - запросил голос и заговорил по-норвежски.
Наконец трубка шлепнулась на место.
- Это радист? - спросил знакомый голос по-английски.
- Да, он.
- Какие-нибудь новости?
- Плохие. Группа преследования не нашла их. От станции диверсанты уехали на трех машинах...
- Это по камням то?
- Да, там по плато есть старые дороги их еще викинги прокладывали к морю, на некоторых даже можно и проехать. Я не сказал самого главного, следов на восток нет.
- Что? Это же... Черт возьми. Значит они... Неужели у него еще есть запасные варианты.
- Не знаю, но сейчас, группа преследования возвращается к станции и будет обследовать западные районы.
- Это ночью то. Сколько потеряно времени. Вот дьявол. Капитан, надо срочно уходить в море. Необходимо поднять все морские силы и закрыть полуостров со всех сторон.
Что там у мичмана. Почему нет сигнала.
- Погодите, им все равно без радиостанции, аквалангов, не добраться до дома.
- Значит, где то есть тайник, где лежат необходимые ему вещи.
- Вы так думаете? Не верится. Здесь что то не так.
Меня ущипнул за ногу молодой. Я оборачиваюсь. Вдоль палубы мигнул огонек.
- Кто там нарушает светомаскировку? - раздается голос с мостика.
Пора. Толкаю молодого. Делаю прыжок на площадку и распахиваю дверь.
- Господа, прошу без паники. Поднять руки вверх. Молодой подсвети.
Луч фонарика из-за моего плеча ударил по глазам присутствующих. На мостике трое: рулевой, капитан катера и, одетый в форму десантника, капитан-лейтенант. Они ошеломлены и неуверенно поднимают руки.
- Руки за голову. Всем встать сюда, повернуться к стенке.
Молодой включает дежурный свет и я грубо обшариваю одежды каждого. Только у десантника есть пистолет и его изымаю.
По трапу уверенно стучат шаги. На мостик вваливается Воронов.
- Все в порядке, лейтенант. Весь низ наш.
- Ты захватил радиорубку?
- Нет. Как вы говорили, не трогал.
- Господин капитан, - обращаюсь я к капитану корабля, - чтобы предотвратить кровопролитие, я прошу вас подойти со мной к радиорубке и попросить, чтобы ваш радист открыл двери.
- Я протестую...
Воронов подсунул ему под нос пистолет.
- Хорошо. Я подчиняюсь насилию.
- Мичман, возьми, пожалуйста, вот этих, - я киваю на капитан-лейтенанта и матроса-рулевого. - Только раздели. Офицера прикрути в каюте капитана, а матроса... Впрочем ты наверно знаешь, куда сунуть матроса.
- Это мы сейчас. А ну пошли, гаврики.
Богатырь ловко разворачивает пленных к двери и буквально выбрасывает с мостика на палубу. Сам исчезает за ними.
Вдруг яростный мат и крики раздались на палубе. Что там такое, я не могу спуститься туда и выяснить в чем дело, не могу упустить капитана. Дверь на мостик открывается и опять появляется Воронов.
- Что произошло?
- Бежал, сволочь. Офицерик сбежал. Я их скинул с мостика, а этот ловким оказался. Докатился до поручней и за борт. В темноте даже не увидишь.
- Где рулевой.
- Сдох. Малость передавил его.
- Мать твою, как же так?
Мичман разводит руками.
- Пойдемте, капитан.
Тот понуро выходит впереди меня, за мной тащится молодой.. Мы спускаемся к одной из железных дверей и входим в коротенький коридор, где слабый свет тускло освещает стены и двери. У радиорубки мы останавливаемся. Капитан стучит и что то кричит по-норвежски. Щелкает замок и взлохмаченная голова в наушниках просовывается в щель. Я хватаю его за волосы и рывком выбрасываю на пол.
- Молодой, срочно в рубку, пошли шифровку в штаб, пусть высылают подлодку в район мыса Нордкинд, часа через четыре.
- Это мы сейчас.
Он неуклюже лезет в двери. В конце коридора неподвижные фигуры: обреченная - капитана корабля и радиста, полулежащего на полу и еще не пришедшего в себя от изумления.
- Есть ответ, - слышен радостный выкрик молодого.
- Быстрей шифруй...
- Передаю.
Писк морзянки ворвался в коридор. Лежащий радист прислушался, потом потерял интерес.
- Командир, - в коридор ворвался Воронов. - У меня все готово. Пора запускать двигатель.
- Сейчас идем. Нашим шифровку посылаем. Возьми теперь этих и начинайте поднимать якорь. Да не упусти пленных, как тех.