- Засекли, но обратили меньше внимания, рыбацкая шхуна их совсем не интересует. А теперь посчитай? За сколько времени тот парень из селения дойдет до военных на радиолокационной станции?
- Думаю часа за четыре.
- Сколько прошло времени, пока мы доплыли сюда?
- Часа четыре.
- Видишь, в нашем распоряжении еще часа два.
- Почему два? Ничего не осталось.
- Пока установят, что мы на шхуне, пока катера и пловцы ринутся в этот район, мы должны быть далеко. Наш путь- материк.
- Может на шхуне надо было сразу доплыть до материка?
- Чтобы они догадались зачем мы здесь. Нет. Пусть думают, что мы на воде или в воде и ломают себе голову, почему мы появились в этом месте.
- А почему мы появились на этом месте? Может расскажешь мне все же...
- Пошли... поговорим...
Я веду его по прибрежному пляжу из массы окатанных камней, подальше от места высадки..
- Вон там правее залива, - провожу рукой вдаль, - в конце которого есть городишко Альте, находится станция слежения, в которую стекает вся информация о прошедших мимо берегов Норвегии судах и кораблях. Нам надо ее взять и разобраться, где же натыканы гидрофоны.
- Мы ее должны того... взорвать..., сжечь.
- Вроде бы и так, но прежде всего нужна карта постановки подслушивающих устройств. Пусть мы уничтожим станцию, они возьмут и поставят новую, а вот гидрофоны останутся на своих местах.
Воронов чешет подбородок.
- Все ясно, командир.
Шхуна отходит, мы тепло прощаемся с женщиной.
- Я вас не выдам, - кричит она мне. - Если будут допрашивать, скажу, что под дулом пистолета вынуждена довести вас до северной части островов Серейя.
Я с грустью смотрю на нее. Движение шхуны давно переснято на карты на станции слежения. Единственное, что пока не вызывает реакции со стороны военных и пограничников, так это то, что судно не военное, а гражданское, уже не раз ходившее здесь. Когда они узнают, что нас прокатили на нем, вот будет потеха... Сюда хлынут все... корабли, пловцы, военные.
- Мичман, надувайте лодки, - прошу я Воронова, - нам пора двигаться дальше.
Идем на веслах, медленно как черепахи, течение сносит на восток и приходится брать бесконечные поправки, чтобы не сбиться с курса. Я по прежнему не хочу включать двигатели, чтобы не привлечь внимания шумом в воде. Проходит часа три.
- Товарищ, старший лейтенант, - кричит один из пловцов, - сзади нас корабль.
Хватаю бинокль и вижу вдали торчащие из воды мачты, характерные для боевых кораблей.
- Мать твою. Включить движки.
Теперь терять нечего. Две лодки под моторами несутся к спасительному материку, а его, как назло, впереди не видно.
Это большой катер береговой обороны, то, что он идет за нами нет сомнения. Мы его видим в бинокль почти полностью. Неужели придется уходить под воду. Это совсем не входит в мои планы.
- Товарищ, старший лейтенант, берег, - кричит вперед смотрящий пловец.
На горизонте выплыла неровная темная полоска гор. Кораблик, который сзади меня пока в кабельтовых двадцати. Успеем или нет?
Солнце светит по прежнему ярко, что не очень характерно для севера. Мы уже различаем очертания берега и бурунов воды у подводных скалистых выступов, раскиданных далеко от суши.
- С катера приказывают остановиться, - доносится голос пловца.
Я сижу сзади у руля и все время меняю курс, чтобы на всякий случай сбить наводчиков орудий, наверняка пытающихся взять нас на прицел.
- Передайте мичману, - кричу я пловцу сидящему впереди меня, - чтобы он оттянулся от меня и все время менял курс.
Сзади раздается гул и одновременно перед лодкой Воронова поднимается столб воды. Тот успевает вильнуть и резко уходит вправо. Я беру направление влево на пенистую воду между каменных выступов. Опять гул и уже передо мной в воду летят осколки камней от взрыва снаряда. Лодку подбрасывает и тут же нас стремительно подхватывает волна и несет между двух валунов, прямо в бурлящую кромку берега.
- Хватайте снаряжение, все в укрытие, - ору я.
Мы прячемся за разбросанные гранитные глыбы и валуны. Катер болтается метрах в четыреста от берега, из-за подводных камней он не рискует приблизится. С него остервенело стреляют из пулеметов.
- Перебежками, уходим влево.
Я заметил неровный раскол в скальном подъеме и теперь всех пытаюсь направить туда. Мимо меня, проскальзывает мичман, помимо снаряжения, он волочет по камням надувную лодку, кормой вперед.
- Сними мотор.
- Это мы сейчас.
Стрельба прекратилась, я прижался к валуну и наблюдаю, что будет дальше. Катер подрейфовал минут двадцать, потом развернулся и пошел в море. Что же происходит? Почему он ушел?
Я собираю пловцов.
- Все на месте, раненые есть?
Но раненых или порезанных осколками не оказалось.
- Товарищ старший лейтенант, с одной лодкой плохо... посекло ее..., сообщает мне один из пловцов.
- Это, салага, не мог ее спасти, - взрывается Воронов, ткнув пальцем на мальчика, подсунутого мне адмиралом. - Я же видел, как он прикрывался ей, а не прятал лодку за камнями.
- Отставить.
С лодкой действительно плохо. Две секции пробиты пулями, а дно рассечено.
- Вот черт, лодку и мотор выбросить в море, - приказываю я.
Двое пловцов, для верности, кинжалами пробивают лодку, заворачивают в лохмотьях мотор и тащат в воду.
- Что теперь делать то? - спрашивает Воронов.
- Сколько осталось до темноты?
- Часа полтора.
- Сейчас пойдем на запад. Оставить просто так, они нас не могут. Сюда скоро сбросят десант.
Мичман кивает головой.
Идем медленно. Камни и весьма неровный берег не позволяют развить скорость. Вырвались к широкому заливу и я принял решение пересечь его в воде. Единственную лодку пловцы облепили как мухи и мотор еле тащит ее по воде. Только приплыли к другому берегу, как мичман задрал голову вверх.
- Кажись вертолет.
- Всем под берег, спрятаться в камни.
Только спустили лодку и залезли в расщелины и под валуны, как над нами появился вертолет. Он медленно летел над побережьем с запада на восток. Только гул затих, все собрались вокруг меня.
- У нас впереди ночь, - объясняю я им. - Нам надо проскочить вдоль берега километров двадцать и пересечь большой залив, это тоже порядочное расстояние, километров семнадцать, там поднимемся в горы и выйдем на дорогу. Пока это надо сделать до рассвета...
- Засекут мотор наверно, - говорит один из пловцов.
- Все может быть. Все же лучше идти по воде, короче будет. Надо быть предельно внимательным
- Думаете и здесь гидрофоны стоят? - уже задает вопрос мичман.
- Трудно дать ответ. Я считаю, что гидрофоны стоят на основных магистралях, в заливчиках и бухтах их может и не быть, представляешь сколько надо тогда напихать этого оборудования вдоль таких изуродованных берегов. Но береженого бог бережет.
Как ни странно, эти тридцать семь километров мы проскочили без приключений. Несмотря на ночь, прошли вдоль берега и не наскочили ни на один подводный гостинец, легко различили буруны в воде и выступающие камни. Залив же, встретил небольшой волной, но мы спокойно пересекли его и вышли на берег. Здесь спрятали под камнями лодку, мотор, баллоны и ласты. Наступил самый тяжелый момент, нужно было в темноте подняться на плоскогорье. Каких то двадцать пять метров мы ползли по скалам, потратив на это время около полутора часов. Хуже всего пришлось новичку, его пришлось поднимать на веревках, так как он не имел никакой скалолазной подготовки. Уже забрезжил рассвет, когда вышли на хорошую асфальтовую дорогу, крутящуюся среди гор, здесь в расщелине я решил дать всем отдохнуть и возможность перекусить.
Станция слежения хорошо охранялась. Высокий сетчатый забор, находившийся под напряжением, ровным квадратом окружал два двухэтажных здания и три мачты навесных антенн. У ворот стоянка легковых машин их здесь уже припарковано около десятка. Мы прячемся за стоянкой среди камней и валунов. Мне не приходило в голову никакого плана, как ворваться туда, тем более я не знал, в каком из зданий находиться вычислительный центр. Ясно было одно, надо как то пробиваться через охрану и делиться на две части. Мичману даю краткую инструкцию.