Они приносили клубни, мотки хлопковой пряжи, попугаев, дротики и другие вещички, которые утомительно было бы описывать, и все это отдавали за любое, что им давалось. Я же был внимателен к ним и упорно дознавался, имеют ли эти люди золото. Я видел, что у некоторых кусочки золота воткнуты в прорези, которые они для этой цели делают в носу. И, объясняясь знаками, я дознался, что, идя на юг или, иначе говоря, возвращаясь вдоль этого острова к югу, я встречу одного короля, у которого есть большие золотые сосуды, и что у этого короля много золота. Пытался уговорить их, чтобы они меня туда проводили, но затем убедился, что они меня не понимают.
Я решил дождаться утра завтрашнего дня, пробыть здесь до следующего вечера и затем направиться на юго-запад, ибо многие из этих людей толковали мне, что земли есть и на юге, и на юго-западе, и на северо-западе, и те, кто живут на северо-западе, не раз приходили сюда сражаться. Итак, решил я идти на юго-запад в поисках золота и драгоценных камней.
Этот остров довольно велик и очень ровен, и деревья здесь очень зелены, и много тут воды, и посреди острова есть озеро, очень большое, а гор нет, и весь остров зеленый, так что одно наслаждение глядеть на него, люди же покорного нрава и охочи до наших вещей. Имея в виду, что им ничего не дадут без того, чтобы и сами они чего-нибудь не предложили, они в случае, когда дать ничего не могут, хватают все, что плохо лежит, и сразу же бросаются в воду. Но все, что у них есть, они отдают за любую вещь, какую им только ни предлагают, даже за осколки битой посуды и стекла. Я видел, как за три сеоти[8], равные по цене одной кастильской бланке[9], они дали шестнадцать мотков хлопковой пряжи. Подобную мену я запретил и не разрешил что бы то ни было отбирать у них, за исключением того, что я приказал брать для их высочеств, если отбираемое имелось в достаточном количестве. Остров обилен, но за недостатком времени я обо всем, что тут есть, дознаться не смог, и не знаю, родится ли здесь золото, каковое они носят подвешенным к носу. Однако, дабы не терять времени, я пожелал отправиться в путь на поиски острова Сипанго. А с наступлением ночи все они возвратились на берег в своих челноках.
Белокрылые больше не показывались на берегу, и Гуабина на следующее утро сказал:
— Кто желает, пусть идет к большим каноэ. — Но по-прежнему он не допускал к гостям женщин.
Великий жрец так и не объявился. Гуабина велел отыскать его во что бы то ни стало, но попробуй найди этого хитреца, у него ведь повсюду укромные местечки, где можно в случае нужды скрываться целую луну.
Казалось Гуабине, будто злодей Мабуйя попутал всех островитян и смутил их души. Чего-чего, а уж жадности у Людей Острова не было ни на волос. Конечно, попадались порой и такие жадины, как Гуакан-младший, но случалось подобное очень редко, и на них сразу находилась управа.
А вчера и сегодня Гуаканий дух вселился чуть ли не в каждого островитянина.
«Непонятно, — думал Гуабина, — зачем, к примеру, сыну моего старшего брата восемь колокольчиков и девять ожерелий из прозрачного камня? Почему он, как муравей, тащит в свой каней все, что ему дают пришельцы? Утром дошло до драки: из-за осколка прозрачного камня повздорили двое молодцов, причем это были близкие родичи. Такого никогда не бывало на нашем острове».
Но еще больше беспокоился Гуабина по другой причине.
«Зачем пожаловали сюда белокрылые? Что им нужно от нас?»
«Оро, донде эста оро?» — то и дело доведывались они, показывая при этом на золотые палочки. Ягуа, который ни на шаг не отходил от юного вождя, сказал Гуабине, что гости спрашивают, где здесь золото. «Донде» — это где, «оро» — золото.
— Спроси их, — убеждал он Ягуа, — на что им эти золотые палочки? Ведь есть их нельзя, и даже для грузил они не годятся — больно легки.
Ягуа с большим удовольствием выполнил бы просьбу дяди — ему и самому было невдомек, с какой стати гости все время спрашивают о желтом металле, — но попробуй поговори с ними, коли тебе известно лишь несколько слов, чужих и трудных?
Гуабина объяснил пришельцам, что золото есть на дальних полдневных островах. Казалось бы, объяснил толково, так нет же — эти странные люди по-прежнему твердили «донде эста оро», хоть и не глухие же они были, эти диковинные люди…
Голова шла кругом от всего, что довелось увидеть на больших каноэ. Были там огромные крючья из светлого металла, были толстые веревки, как змеи свернувшиеся в кольца, и те предметы, что сперва все приняли за сухие деревья. Деревья оказались вовсе не деревьями, а прямыми, как ствол каобы, столбами, а к столбам прикреплялись длинные палки, опутанные веревками. На палки навешивались крылья из белой очень грубой ткани.
8
Сеоти — мелкие монеты, отчеканенные в Сеуте — городе на африканском побережье Гибралтарского пролива, завоеванном в 1415 году португальцами.