Дон Луис давал ему уроки кастильского языка. Суровых правил обучения дон Луис не знал. Он имел смутное понятие о законах грамматики и не терзал ученика спряжениями и склонениями.
И, ничего не ведая о педагогических приемах Платона, который наставлял своих учеников, гуляя с ними по тенистым аллеям афинского Академа, дон Луис шел по стопам мудрого грека. Учитель и ученик гуляли по палубе и вели занимательные беседы. Волшебный язык бледнолицых покорял Диего. Успехи его удивляли и радовали дона Луиса.
— Оно и понятно, — однажды сказал адмирал, — душа индейца это tabula rasa (чистая доска). Поэтому она так легко впитывает в себя сок учения.
Это была святая истина, но не вся истина. И на чистых досках души есть разводы не менее причудливые, чем на полированном срезе дубового бруска.
Живая tabula rasa порой загадывала учителю необыкновенные загадки и ставила его в тупик.
Бывало, к примеру, так. Дон Луис и Диего бродят по камбесу (участок палубы между ютом и носовой надстройкой).
— Смотри, — говорит дон Луис, — матросы вынесли корзину. Вон она, у грот-мачты.
— Корзину? А что такое корзина?
— Да вот она, видишь? Стоит у мачты. Кажется, называется она на твоем языке хабой.
— Какая же это хаба? Хабу плетут из листьев, и мы в ней держим кассаву. А то, что у мачты, сплетено из тростника, и оно куда больше хабы.
— Пойми, я говорю не о хабе для кассавы, а о хабе вообще.
— Не понимаю. Хаба — это то, в чем хранят кассаву, а если в плетенки из пальмовых листьев отжимают сок юкки, то такая плетенка уже не хаба, а сабукан. И есть еще много-много других плетенок, и у каждой свое имя. Плетенки из кабуйи, из тростника-гуако, из листьев аканы и из листьев каймито. И если плетенка для плодов, у нее одно имя, а если для рыбы, то совсем другое.
— Хорошо, Диего, оставим в покое корзины. Скажи мне, кто мы?
— Я и ты.
— Нет, я тебя спрашиваю не об этом. Кто мы вообще?
— Не понимаю.
— Ну мы вместе?
— Вместе? Рядом? Я — Диего-индеец и ты — дон Луис-бледнолицый.
— Беда мне с тобой! Как же ты не понимаешь? Вместе это не рядом, а как бы это лучше сказать… В совокупности мы все люди. Ведь это слово тебе известно? Ты же называешь свою землю Островом Людей.
— Да, но мой остров — остров таких людей, как я, а не людей бледнолицых. Вы «люди», и мы «люди», но вместе мы уже не «люди».
Совсем другие мысли занимали других четырех пленников. Им был дорог Остров Людей, и, пробыв целую луну на больших каноэ бледнолицых, они истосковались по родине.
Мечтая туда вернуться, они полагали, что эти замыслы можно будет осуществить двумя способами: либо бежать от бледнолицых, если их большие каноэ ближе подойдут к Гуанахани, либо поскорее найти для чужестранцев золото. Тогда великий белоглазый вождь отпустит их на Остров Людей.
А трех пленников — Первого, Второго и Третьего, взятых в бухте Хибара, перевели на «Пинту» — выпросил капитан Мартин Алонсо Пинсон. Третий, тот, который не желал принимать пищу из рук бледнолицых, теперь ел за двоих. Ему пришелся по душе план гуанаханийцев, и он верил, что если найдет бородатому вождю золото, то купит себе свободу…
Шел ноябрь 1492 года. Люди, которые открывали первые земли Нового Света, казались чародеями индейцу Диего.
Но они жили в не слишком светлое время и знали еще очень мало.
Ученые тех времен верили, что на островах Дальней Азии живут люди с песьими головами, что в Эфиопии водятся драконы, они спорили — на острове Цейлоне или у истоков Нила лежит земной рай.
Искали философский камень, способный превращать ртуть в золото, составляли гороскопы, изгоняли бесов из людей, пораженных безумием.
В 1492 году не было подзорных труб и телескопов, карманных часов и барометров.
И тем не менее каждая беседа с доном Луисом была для Диего откровением.
Гуаяра как-то растолковал бывшему Ягуа, что Земля — выводок черепах, плавающих на Большой Соленой Воде. В другой раз он сравнил землю с игуаной, растерзанной на части Мабуйей. А вот что сказал дон Луис Диего:
— Гляди, мы идем к берегу. И сперва видим вершины сосен, а затем ствол над корнями. Если Земля была бы плоской, как эта палуба, деревья не прятали бы от тебя свои ноги. И заметь, везде и повсюду деревья ведут себя так же. Стало быть, Земля круглая, как голова сыра. Ты спрашиваешь, почему не стекают с этого шара моря? Попробуй оторвись от Земли. Она не даст тебе взлететь в воздух, она притянет тебя обратно. Эта же земная сила удерживает и морские волны.
А в другой раз дон Луис растолковал Диего, почему убывает и снова нарастает Луна и по какой причине случаются затмения.