Коротки июньские ночи, и здесь, в Кастилии, они совсем не такие, как на Острове Людей. Дует от полудня сухой и жаркий ветер, в каменном бохио душно, не хватает воздуха, нечем дышать в этой постылой Севилье, да и духи сна бегут от тебя, их гонят прочь тревожные мысли.
Снова предстоит долгий путь через Большую Соленую Воду, снова Мабуйя сделает все, что от него зависит, чтобы вытрясти из тебя душу, снова надо будет терпеть невыносимую качку, пить тухлую воду, снова бог Ураган будет срывать паруса, ломать мачты и швырять корабль в зеленые бездны…
Ночной зной нелегко переносить, когда тебе пошел пятый десяток: одолевает одышка, тело покрывается потом, жаркая тьма душит тебя и сна нет ни в одном глазу. Дон Андрес перекатывался с боку на бок по смятой простыне и в голове, отяжелевшей от бессонницы, ползли думы об архидиаконе Фонсеке, адмиральских индейцах и непутевых прихожанах селеньица Лос-Паласиос.
А мул дремал, стоя над кормушкой. Дремал, беспокойно переступая с ноги на ногу; бока его лоснились от пота, чесалась искусанная оводами спина, и грезились ему зеленые луга на берегах тихого Марона…
Золотая башня
В 1220 году, в те времена, когда Севилья была еще мавританским городом, ее правитель построил на берегу Гвадалквивира могучую башню. Похожа она была на шахматную ладью. Ладью с зубцами, но ладьи обычно бывают круглые, а эта башня родилась на свет двенадцатиугольной.
Стены ее мавританские умельцы выложили изразцами цвета осенних листьев, и сооружение это севильцы прозвали Золотой башней.
Сто с лишним лет спустя кастильский король Педро Жестокий сделал Золотую башню своей сокровищницей. Но эта каменная кубышка была так велика, что остались в ней свободные помещения. Педро Жестокий, как о том свидетельствует его кличка, был скор на расправу и нуждался в надежных тюрьмах. И он приказал занять пустующие камеры башни под узилище для особо опасных врагов кастильской короны.
Ему не удалось вместить в Золотую башню всех своих недругов. Враги в конце концов одолели жестокого короля, после чего Золотая башня перешла в ведение севильского арсенала.
Эта бывшая тюрьма-сокровищница совершенно заслуженно считалась самым мрачным зданием Севильи. Естественно, что дон Хуан де Фонсека облюбовал ее в качестве своей резиденции.
Впрочем, стояла она на удобном месте: рядом находились главные склады, от нее было рукой подать до пристани, и, не выходя из башни, дон Хуан обозревал и прослушивал всю севильскую гавань.
Каземат дона Хуана, тесный, темный и сырой, заключал в себе изъеденный червецом стол, два-три пустых бочонка, с успехом заменявшие и стулья, и кресла, полки, сбитые из корабельных досок, и невысокий эшафот, на котором отдыхал глава ведомства заморских дел в редкие часы досуга.
Дон Андрес явился к архидиакону в десятом часу утра, когда глава заморского ведомства уже успел принять первых посетителей. Дон Хуан де Фонсека, оседлав пустой бочонок и навалившись грудью на стол, делал быстрые записи в толстой книге. Он исподлобья взглянул на нового визитера и пролаял:
— Чем обязан?
— До селения Лос-Паласиос, ваше преподобие, дошли слухи, что в Индии их высочества намерены отправить для насаждения истинной веры достойного священнослужителя брата Буйля. Мне хотелось бы осведомиться у вас, скоро ли он прибудет в Севилью. У меня есть кое-какой опыт общения с индейцами, и я хотел бы поделиться им с моим…
— Так! Значит, это вы и есть тот самый священник, который то и дело ездит в гости к адмиралу? Брат Буйль нужен вам, как мне лжепророк Магомет.
— Простите, но я…
— Не оскверняйте свои уста ложью. Мне отлично известно, что вчера вы были в монастыре Марии Пещерной и что с адмиралом вы не раз встречались прежде. Поверьте, с доном Христофором я могу толковать без посредников с длинными носами. Надеюсь, вы меня поняли?
— Но я в мыслях не имел…
— Имели, имели… уж мне-то это известно. Какого дьявола, спрашиваю я вас, вы суете нос не в свое стойло? Да будет вам известно, что заморские дела никакой огласке не подлежат. О них надлежит знать тем, кому это положено, а вам я советую пасти ваше двуногое стадо и забыть дорогу к Золотой башне. Не смею вас больше задерживать, дон Длинный нос. Стойте! Помните, что филистимляне, которых привез из Индий адмирал, собственность короны. Без моего ведома не смейте увозить их из Севильи.