Гуаяра устал. Нелегкая это работа — отправлять людей в страну Коаиваи. Пришел Ягуа. Закурили. Не рогатые трубки, а туго свернутые листья кохибы. Утия сердито сказала «ррррр», спрыгнула на пол и, стуча кривыми когтями, протрусила к выходу.
— Говори, — произнес великий жрец.
— Духи Вечных Теней воздают тебе хвалу. Глаза мои видели: ты сегодня был велик.
— Кхе?! — Морщинки у глаз Гуаяры разгладились. — Кхе. — Гуаяра был таким, как всегда. — А это что? — Гуаяра пальцем дотронулся до рубца на плече юноши. Ягуа коротко рассказал о вчерашней рыбной ловле и о встрече с акулой.
— Глупец, трижды глупец! Скажи, чем акула отличается от человека?
— Ну, акула, она ведь рыба, а человек — это человек…
— Кхе. Знай же, сытая акула никогда не нападает первой. На тебе была кровь. Не было бы ее, и акула на тебя не кинулась. Ну-ка, покажи руку? — Гуаяра поднял затоптанную тряпку, опустил в кувшин с каким-то зеленым отваром и сказал:
— Прижми тряпицу к ране. А теперь дай мне корзинку с травами. Вот ту, что под гамаком. Таких трав ты еще не видел. Гуаяра собрал их за Озером Духов.
Великий жрец часто давал уроки своим избранникам, и уроки эти Ягуа очень любил. Гуаяра высыпал травы на пол и, перебирая сухие стебельки, повел речь о целебных свойствах разных видов гуанаханийской зелени.
Под конец, когда Гуаяра заговорил об одном чудо-корне с полночных островов, Ягуа спросил:
— Слышал я, что за этими островами в Стране Заката лежит большая земля. Верно ли это?
— Да. Люди с тех островов ходили туда, люди с большой земли у них не бывали. А нам эта земля ни к чему.
— А в стороне Восхода, за Большой Соленой Водой есть ли какие-нибудь земли?
— Гуаяра этого не знает. Не раз духи Урагана уносили рыбаков в сторону между полночью и восходом, назад никто не возвращался.
Подумав, великий жрец нерешительно добавил:
— В старых песнях, деды их пели, поминаются пришельцы из Страны Восхода. А в одной песне были такие слова: «Снова на горе потомкам злосчастным люд белокрылый придет от Восхода…» Забыто это все. Гуаяра устал. Уходи.
Гуаяра вытянул губы трубочкой и пронзительно свистнул. Утия ворвалась в каней и, радостно повизгивая, уселась на обычном месте — правом плече хозяина.
— Я ухожу, о мудрейший из мудрых. Скажи мне только, не придут ли к нам белокрылые?
— Духи тьмы и света наделили твоего наставника даром прорицания. Гуаяра великий пророк, и он говорит: никогда не придут к нам люди из Страны Восхода. Уходи, уходи. Пророк уже спит.
До дня «Икс» оставалось четыре дня.
День четвертый
Понедельник, 8 октября. Плыли к запад-юго-западу и прошли за день и ночь 11 1/2 или 12 лиг, и порой казалось, что ночью делали по 15 миль в час, если только запись эта не ошибочна. Море же было как река в Севилье. «Благодарение господу, — говорит адмирал, — воздух очень мягкий, как в апреле в Севилье, и одно наслаждение дышать им. Такой он душистый». Появилась очень свежая трава, и показалось много полевых птиц (одну из них поймали). Летели же они на юго-запад. То были чайки и утки. Видели одного глупыша.
Шел шестьдесят седьмой день плавания. Вероятно, в эти дни капитан «Пинты» Мартин Алонсо Пинсон сказал: «Птицы знают свое дело». Да, они знали свое дело, указывая кораблям путь на юго-запад.
8 октября флотилия шла вдоль Северного тропика, и в четырех градусах к югу оставался остров Пуэрто-Рико. Дыхание не слишком далекой земли доносилось до кораблей, а юго-восточные ветры гнали от берегов этой земли водоросли, возможно сорванные недавним ураганом с пуэрториканских рифов.
Впрочем, начало октября было на редкость маловетренным. Великому мореплавателю везло. Ведь именно осень, и особенно октябрь, — время, когда на американском Средиземноморье — в Антильском и Карибском морях — свирепствуют ураганы, куда более сильные, чем равноденственные бури у берегов Европы.
До Гуанахани оставалась 141 лига.
Они пришли к Ягуа рано утром. Три младших внука старого Гуакана. Якобы по своей воле, но нетрудно было догадаться, что послал их древний глава рода. Это был необычный визит. Редко, очень редко чужаков посвящают в семейные дела, с этими делами принято справляться без посторонней помощи.
Гуакан, однако, был великим дипломатом. В Бухте Четырех Ветров назревали неприятные события. Кто знает, какой они еще примут оборот, и на всякий случай полезно было заручиться содействием человека из рода самого Гуабины.