Одиссея

Ты ж Телемаха, уж раз тебя в доме твоем посетил он,
Дальше отправь в колеснице и с сыном. Запрячь в колесницу
Коней вели побыстрей на ходу, повыносливей силой».
Так сказав, отошла совоокая дева Афина,
Образ принявши морского орла. Ужаснулись пилосцы.
Нестор старик, увидавши глазами, пришел в изумленье,
Руку взял Телемаха, по имени назвал и молвил:
«Вижу я, милый, что ты не худой человек, не ничтожный,
Если тебе, молодому такому, сопутствуют боги.
Был это здесь не иной из богов, на Олимпе живущих,
Как многославная дочь Эгиохова Тритогенея,
Так же отца твоего отличавшая между ахейцев.
Будь благосклонна, Афина, ко мне и хорошую славу
Дай мне, и детям моим, и чести достойной супруге!
Широколобую в жертву тебе годовалую телку
Я принесу, под ярмом не бывавшую в жизни ни разу.
Позолотив ей рога, я тебе принесу ее в жертву».
Так говорил он молясь. И его услыхала Афина.
Кончив, пошел во главе сыновей и зятьев своих Нестор,
Славный наездник геренский, в красиво построенный дом свой.
После того же как в Несторов дом достославный вступили,
Все по порядку они разместились на креслах и стульях.
Старец тогда намешал в кратере вино для прибывших.
Сладкое это вино, десять лет уж стоявшее в бочке,
Ключница только что вскрыла, раскутав и снявши покрышку.
Это вино замешал он в кратере и долго молился
Дочери Зевса Афине, творя возлиянья. Свершили
Их и другие; и, выпив, как духу их пожелалось,
Все поднялись и для сна по жилищам своим разошлися.
В доме, однако, своем ночевать Телемаха оставил
Нестор, наездник геренский, пилосских мужей повелитель,
Под колоннадою гулко звучащей в сверленой кровати.
Рядом лег Писистрат, властитель мужей, копьеборец,
Бывший еще неженатым средь братьев в отцовских чертогах.
Нестор во внутренней спальне высокого дома улегся,
Где с госпожою супругой делил и кровать и постель он.
Рано рожденная вышла из тьмы розоперстая Эос.
Нестор-владыка, наездник геренский, поднявшись с постели,
Из дому вышел и сел на гладко отесанных камнях,
Возле порога высоких дверей его дома стоявших, —
Белых, до яркого блеска лощеных, больших, на которых
Сиживал прежде Нелей, по разумности схожий с бессмертным.
Керой, однако, смиренный, уж в царство Аида сошел он.
Нестор геренский, защита ахейцев, теперь там уселся.
Жезл в руках он держал. Вкруг него собралися толпою,
Выйдя из спален своих, сыновья его — Стратий, Ехефрон,
Арет, Персей и подобный богам Фрасимед горделивый.
Следом за ними, шестым, и герой Писистрат появился.
И Телемаха сюда привели и с собой усадили.
Нестор, наездник геренский, с такой обратился к ним речью:
«Живо мое пожеланье исполните, милые дети!
Милости прежде всего я хочу испросить у Афины,
К нам самолично пришедшей на пышное пиршество бога.
В поле за телкой отправься один, чтоб была здесь скорее;
Пусть ее с поля пастух, коров там пасущий, пригонит.
Также отправься один к Телемахову черному судну,
Всех товарищей к нам приведи, оставь лишь двоих там.
Также один пусть прикажет Лаэрту прийти поскорее,
Мастеру дел золотых, чтоб рога у телушки оправил
В золото. Все остальные останьтесь. Скажите там в доме,
Чтобы рабыни обед поскорее готовили пышный,
Стулья б поставили, дров и блестящей воды принесли бы».
Так он сказал. Сыновья торопливо за дело взялися.
Телка с поля пришла. Пришли с чернобокого судна
Спутники, вместе сюда с Телемахом приплывшие. Медник
С медным пришел инструментом, пособьем в ковальном искусстве;
Крепкие клещи с собой он принес, наковальню и молот, —
Все, чем над золотом нужно работать. Пришла и Афина
Жертву принять. Престарелый же Нестор, наездник геренский,
Золото дал. Позолотой рога у телушки искусно
Мастер покрыл, чтобы сердце богини порадовать блеском.
Телку вели за рога богоравный Ехефрон и Стратий;
Из дома выйдя, кувшин, расцвеченный узором, с водою
Вынес одною рукою Арет, в другой же корзину
Нес с ячменем. С топором отточенным в руках, перед телкой,
Чтобы удар нанести, стоял Фрасимед боестойкий.
Чашу подставил Персей. Престарелый же Нестор наездник,
Руки омыв, ячменем всю телушку осыпал и, срезав
Шерсть с головы ее, бросил в огонь и молился Афине.
Все помолились потом и осыпали зернами жертву.
Несторов сын, Фрасимед горделивый, мгновенно приблизясь
К жертве, нанес ей удар, разрубив топором сухожилья
Шеи, и силу у телки расслабил. И клик испустили
Дочери все и невестки с самой Евридикой почтенной,
Нестора старца женою, Клименовой дочерью старшей.
Те же, с широкодорожной земли приподнявши, держали
Телку. Ножом Фрасимед ее в шею ударил. Когда же
Черная вытекла кровь и дух ее кости оставил,
Тотчас на части ее разделили и, вырезав бедра
Так, как обычай велит, обрезанным жиром в два слоя
Их обернули и мясо сложили на них остальное.
Нестор сжигал на огне их, багряным вином окропляя.
Юноши, около стоя, держали в руках пятизубцы.
После, как бедра сожгли и отведали потрохов жертвы,
Прочее все, на куски разделив и наткнувши на прутья,
Начали жарить, руками держа заостренные прутья.
Вымыла гостя меж тем Поликаста, прекрасная дева,
Нестора младшая дочь, Нелеева славного сына,
Вымывши, маслом блестящим она ему тело натерла,
Плечи же гостя одела прекрасным плащом и хитоном.
Видом подобный бессмертным богам, из ванны он вышел
И, подойдя, возле Нестора сел, владыки народов.
Было тем временем мясо изжарено, с вертелов снято.
Сели они за обед. Заботливо мужи ходили
Вкруг пировавших, вино в золотых подавая им кубках.
После того как питьем и едой утолили желанье,
Нестор, наездник геренский, с такой обратился к ним речью:
«Ну-ка, дети мои, запрягите коней пышногривых
Для Телемаха, введя под ярмо их, чтоб мог он поехать».
Так он сказал. И охотно приказу они подчинились.
Тут же не медля впрягли в колесницу коней легконогих.
Ключница им на дорогу вина положила и хлеба,
Вместе с едою, какую обычно цари потребляют.
На колесницу прекрасную встал Телемах богоравный;
Следом и Несторов сын Писистрат, мужей повелитель,
На колесницу взошел и взялся за блестящие вожжи.
Коней бичом он хлестнул. Охотно они полетели
Полем и сзади себя оставили Пилос высокий.
Кони весь день напролет, ярмо сотрясая, неслися.
Солнце тем временем село, и тенью покрылись дороги.
Прибыли в Феры они и заехали в дом к Диоклею.
Сыном он был Ортилоха, рожденного богом Алфеем.
Там они ночь провели, и он преподнес им гостинцы.
Рано рожденная вышла из тьмы розоперстая Эос.
Коней они запрягли и, на пеструю став колесницу,
Быстро к воротам на ней через портик помчалися звонкий.
Коней хлестнул Писистрат. Охотно они полетели.
Вскоре равнины достигли, богато заросшей пшеницей.
Там они кончили путь — так быстро домчали их кони.
Солнце тем временем село, и тенью покрылись дороги.