Одиссея

Он замолчал. Женихи, закусивши с досадою губы,
Смелым его пораженные словом, ему удивлялись.
Но Антиной, сын Эвпейтов, ему отвечал, возражая:
380 “Сами боги, конечно, тебя, Телемак, научили
Быть столь кичливым и дерзким в словах, и беда нам, когда ты[90]
В волнообъятой Итаке, по воле Крониона, будешь
Нашим царем, уж имея на то по рожденью и право!”

Кротко ему отвечал рассудительный сын Одиссеев:
385 “Друг[91] Антиной, не сердись на меня за мою откровенность:
Если б владычество дал мне Зевес, я охотно бы принял.
Или ты мыслишь, что царская доля всех хуже на свете?
Нет, конечно, царем быть не худо;[92] богатство в царевом
Доме скопляется скоро, и сам он в чести у народа.
390 Но меж ахейцами волнообъятой Итаки найдется
Много достойнейших власти[93] и старых и юных; меж ними
Вы изберите, когда уж не стало царя Одиссея.
В доме ж своем я один повелитель; здесь мне подобает
Власть над рабами, для нас Одиссеем добытыми в битвах”.[94]

395 Тут Эвримах, сын Полибиев, так отвечал Телемаку:
“О Телемак, мы не знаем — то в лоне бессмертных сокрыто, —
Кто над ахейцами волнообъятой Итаки назначен
Царствовать; в доме ж своем ты, конечно, один повелитель;
Нет, не найдется, пока обитаема будет Итака,
400 Здесь никого, кто б дерзнул на твое посягнуть достоянье.
Но я желал бы узнать, мой любезный, о нынешнем госте.
Как его имя? Какую своим он отечеством славит Землю?
Какого он рода и племени? Где он родился?
С вестью ль к тебе о желанном возврате отца приходил он?
405 Иль посетил нас, по собственной нужде заехав в Итаку?
Вдруг он отсюда пропал, не дождавшись, чтоб с ним хоть немного
Мы ознакомились; был человек не простой он, конечно”.

“Друг Эвримах, — отвечал рассудительный сын Одиссеев, —
День свиданья с отцом навсегда мной утрачен; не буду
410 Более верить ни слухам о скором его возвращенье,
Ниже напрасным о нем прорицаньям, к которым, сзывая
В дом свой гадателей, мать прибегает. А нынешний гость наш
Был Одиссеевым гостем; он родом из Тафоса, Ментес,
Сын Анхиала, царя многоумного, правит народом
415 Веслолюбивых тафийцев”. Но, так говоря, убежден был
В сердце своем Телемак, что богиню бессмертную видел.

Те же, опять обратившися к пляске и сладкому пенью,[95]
Начали снова шуметь в ожидании ночи; когда же
Черная ночь посреди их веселого шума настала,
420 Все разошлись по домам, чтоб предаться беспечно покою.
Скоро и сам Телемак в свой высокий чертог (на прекрасный
Двор обращен был лицом он с обширным пред окнами видом),
Всех проводивши, пошел, про себя размышляя о многом.
Факел зажженный неся, перед ним с осторожным усердьем
425 Шла Эвриклея, разумная дочь Певсенорида Опса;
Куплена в летах цветущих Лаэртом она — заплатил он
Двадцать быков,[96] и ее с благонравной своею супругой
В доме своем уважал наравне, и себе не позволил[97]
Ложа коснуться ее, опасаяся ревности женской.
430 Факел неся, Эвриклея вела Телемака — за ним же
С детства ходила она и ему угождала усердней
Прочих невольниц. В богатую спальню она отворила
Двери; он сел на постелю и, тонкую снявши сорочку,[98]
В руки старушки заботливой бросил ее; осторожно
435 В складки сложив и угладив, на гвоздь Эвриклея сорочку
Подле кровати, искусно точеной, повесила; тихо
Вышла из спальни; серебряной ручкою дверь затворила;
Крепко задвижку ремнем затянула;[99] потом удалилась.
Он же всю ночь на постеле, покрытой овчиною мягкой,
440 В сердце обдумывал путь, учрежденный богиней Афиной.