Менелай побагровел от гнева и воскликнул:
— Какой позор! Ничтожные трусы норовят заползти в постель великого героя! Представь, что лань положила своих сосунков спать в логово хищного льва, а сама пошла пастись по горным кручам и тенистым долинам. Лев вернется в свое логово, и незваных гостей постигнет страшный конец. Но не страшнее того, что ждет негодяев, когда вернется Одиссей. Однажды на славном острове Лесбос Одиссей разгневался и схватился с Филомелидом. Он здорово швырнул его на землю страшным броском, восхитившим зрителей. Клянусь отцом Зевсом, и Афиной с Аполлоном! Если бы Одиссей с тогдашней силой налетел на кавалеров — предстояла бы им скорая смерть и горькое сватовство.
«Но вернемся к твоим расспросам. Я не собираюсь тебя обманывать или уклоняться от ответа. Напротив, я расскажу тебе, не скрывая ни единого слова, то, что я слыхал из непогрешимых уст Морского старца.
«Дело было в Египте. Мне давно хотелось вернуться домой, но боги удерживали меня. Я не принес обычные жертвы, а боги ревниво взимают должное. В бурном море против устья Нила лежит остров Фарос. Груженое судно дойдет до него за день при попутном ветре. На острове есть закрытая бухта с глубокими колодезями на берегу, где мореплаватели запасаются чистой водой. Там легко вытащить судно на берег, или спустить на ровный киль в море. На этом острове боги продержали меня двадцать дней, и за это время ни разу не задул бриз, что побуждает корабли пересечь морские пучины. Наш провиант кончался, а с ним и сила команды. Нам пришла на помощь богиня Эйдофея, дочь могучего Морского старца Протея. Она сжалилась надо мной, когда я бродил одиноко вдали от моих товарищей, а те гнутыми крючками ловили рыбу[19], чтобы заглушить чувство голода.
«Она обратилась ко мне и сказала:
— Моряк, ты что, сдурел? Или страдания тебе в охотку, и поэтому ты остаешься на острове и не уплываешь, хотя твои люди слабеют изо дня в день?
«Я отвечал ей:
— Не знаю, что ты за богиня, но поверь, — я вовсе не желаю тут оставаться. Видимо, я согрешил против бессмертных богов, жителей Олимпа. Открой мне — ведь богам все известно — какой бог удерживает меня на острове и не дает отплыть? И еще скажи, как мне вернуться домой по кишащим рыбой морям?
«Прекрасная богиня отвечала:
— Я охотно отвечу на твои расспросы, моряк. На этом острове зачастую бывает бессмертный провидец Протей Египетский, Морской старец. Он знает тайны морских глубин, а ответ держит только перед Посейдоном. Говорят, что он — мой отец. Соберись с силами, сядь в засаду, схвати его — а уж он расскажет, как и куда и каким курсом плыть домой по рыбьим магистралям. А если захочешь, то он расскажет тебе, любимец богов, что происходит у тебя дома, пока ты скитаешься в дальних краях.
— Научи меня, — спросил я, — как схватить таинственного старца? Без твоей наводки он меня учует или сообразит и избежит ловушки. Смертному трудно совладать с богом.
«Славная богиня согласилась с моей просьбой.
— Вот тебе подробный план, — сказала она. — Когда солнце стоит в зените, старый провидец выходит из родной соли, пока поднятая Западным ветром зыбь скрывает его появление. Он ложится спать в укромной, выбитой прибоем, пещере, и ластоногие тюлени, порождение океанских нимф от соленой воды, вылезают стадами из седой пены и дремлют круг него, распространяя своим дыханием горький и острый запах морских пучин. Тщательно отбери трех самых надежных спутников, и на рассвете я отведу вас к заповедной пещере и укажу каждому место для засады. Но я должна тебя предупредить, какие приемы есть в запасе у старого вещуна. Сначала он обойдет кругом и пересчитает тюленей, а убедившись, что все на месте, ляжет спать среди них, как пастух среди овец. Тут же бросайтесь на него, собравшись с духом и силами, и держите, как бы он ни старался вырваться. Он будет отчаянно биться и принимать различные формы — не только зверей и чудищ, но и воды, и небесного огня. Но вы не уступайте, и не ослабляйте свои тиски, пока он не заговорит с вами и не предстанет в своем подлинном образе, — каким был, когда ложился спать. Тут вы можете его отпустить и расспросить, кто из богов на вас гневается и как вернуться домой по рыбьим магистралям.
«Сказав это, она нырнула в волны и скрылась, а я в плену мрачных предчувствий побрел к кораблям, лежавшим на песке. Когда я нашел свой корабль, мы приготовили ужин. Спустилась бессмертная ночь, и мы улеглись на песке у самой кромки моря.
«Как только показалась свежая Заря Розовые Пальчики, я пустился, помолясь небесам, по берегу необъятного моря. Со мной шли три самых надежных моряка, на которых я мог положиться в любом переплете. Богиня вынырнула с морского дна и принесла четыре свежесодранные тюленьи шкуры. Она придумала, как обмануть родного отца: вырыла для нас лежбища в прибрежном песке, а сама сидела и ждала нашего прихода. Когда мы подошли, она уложила нас и накрыла тюленьими шкурами. Эта уловка оказалась почти невыполнимой из-за гнусного зловония рыбоядных бестий. Да и кто бы согласился разделить ложе с морским монстром? Но богиня придумала спасительное средство и приложила к нашим ноздрям амброзию. Ее сладкий аромат отбил тюленью вонь.
«Так мы стойко лежали и терпели все утро, а стада тюленей тем временем вылезали из моря на берег. В полдень появился и сам Морской старец, увидел своих жирных тюленей и пересчитал их. Он не заметил обмана и сосчитал нас первыми. Окончив подсчет, он прилег и вздремнул. Тут с боевым криком мы набросились на него и скрутили. Но сноровка и колдовское умение не покинули старика: сначала он превратился в косматого льва, затем в дракона, затем в леопарда, затем в могучего вепря. Превращался он и в поток воды, и в развесистое дерево, но мы, стиснув зубы, крепко держали его.
«Наконец, старик устал от своего магического репертуара и обратился ко мне:
— Сын Атрея, с каким богом ты сговорился похитить меня? Для чего ты это сделал?
— Старик, — отвечал я, — ты и сам знаешь. К чему пустые расспросы? Я оказался узником на этом острове, не в силах уплыть, а люди мои слабеют изо дня в день. Скажи мне, Всеведущий, какой бессмертный бог меня держит и не отпускает? И как мне пересечь кишащие рыбой глубины и вернуться домой?
— Ты дал маху, — отвечал мне старец. — Если ты хотел быстро пересечь темно-винное море и приплыть домой, тебе следовало до выхода в рейс принести богатые жертвы Зевсу и прочим богам. А сейчас и не надейся увидеть родную страну, друзей и свой величественный дом, пока ты не вернешься в текущие с небес воды Нила и не принесешь церемониальную гекатомбу вечным владыкам просторных небес. А потом боги позволят тебе пуститься в желаемое плаванье.
«Когда я услыхал, что мне снова придется отправиться в долгий и утомительный путь по окруженным туманом морям в Египет, мое сердце дрогнуло. Но я собрался с силами и спросил его:
— Почтенный старец, я исполню твое повеление, но ответь на еще один вопрос. Что стало с ахейцами, которых мы с Нестором оставили позади, покидая Трою? Вернулись ли они невредимыми в родной порт, или некоторые погибли при кораблекрушении, или умерли в объятиях друзей уже после победы?
— Сын Атрея, — отвечал он, — к чему эти ненужные расспросы? Лучше бы тебе не допытываться, потому что мой рассказ доведет тебя до слез. Многие погибли, но многие спаслись. Кто погиб на войне, ты видел сам. В обратном плаванье погибли два ахейских полководца, и еще один, хоть и уцелел, оказался узником бескрайних морей.
«Аякс пострадал первым. Посейдон сокрушил его длинновесельные галеры об огромный утес Гиры, но спас его от бурунов прибоя. Он избег бы гибели, несмотря на ненависть Афины Паллады, но, ослепленный неуемной гордыней, он провозгласил, что спасся из прожорливых челюстей моря вопреки воле богов. Посейдон услышал громогласное богохульство, сжал трезубец в мощных руках и ударил по утесу Гиры. Утес раскололся надвое, и отколовшийся кусок, на котором отдыхал Аякс, рухнул в море и увлек с собой в бездонные пучины объятого безумием героя. Он утонул, наглотавшись соленой воды.