Несколько дней назад они покинули Карфагенскую гавань, взяв курс на Сицилию. Как и предписывал Григорий, Влад на пару дней задержался в Сиракузах для встречи с тамошним дуксом, передав ему подарки и наилучшие пожелания от басилевса. Как бы ненароком Влад также обронил, что ромейских войск на Сицилии не так много, чтобы защититься от арабов или лангобардов, так что он, по поручению венценосного тестя, всегда готов предоставить несколько сотен славянских воинов. Судя по тому, что дукс слегка побледнел, Влад понял, что намек он понял – скорей всего ему уже доложили о бесчисленной славянской рати в сиракузской гавани. Внушив дуксу все, что ему полагалось запомнить, Влада отчалил от Сиракуз, направляясь на север.
Рядом с Владом стоял Мечемор – парень, впервые вышедший в настоящий морской поход, жадно оглядывался по сторонам, впитывая все новое. Мессинский пролив кишел жизнью: из воды, блестя чешуей на солнце, выпрыгивали крупные тунцы и летучие рыбы, преследуемые по пятам стремительными дельфинами. Над морем, в надежде на поживу, носились чайки и огромные альбатросы, тогда как в воде то и дело мелькали треугольные плавники акул. Однажды, рядом с флотом, ныряя и выбрасывая фонтаны, прошло стадо китов, с огромными головами и зубастыми пастями. По словам бывалых моряков, эти чудовища, именуемые кашалотами, представляют ценную добычу для китобоев, но охота на них опасна из-за размеров, больших зубов и дурного норова морских исполинов.
Уже смеркалось, когда на поверхность моря поднялось очередное чудовище, еще более диковинное, чем все, что Мечемор видел до сих пор. Расширенными от изумления глазами он смотрел на покрытое слизистой кожей бесформенное тело и множество странных конечностей, извивающиеся как огромные змеи.
-Это спрут, - ответил Влад на невысказанный вопрос сына, - что-то вроде осьминога.
-Это осьминог?! – Мечемор уставился на исполинскую тварь, пытаясь сопоставить ее с лакомством, что дома не раз подавалось к столу, - они же маленькие.
-Этот, как видишь, большой, - сказал Влад, -говорят, что иные спруты столь велики, что своими щупальцами могут утащить лодью на дно.
-А эти спруты…они такие же вкусные, как и осьминоги? - спросил сын.
-Вот сейчас и проверим, - усмехнулся Влад, - эй, есть у нас где-то гарпун?
Оружие нашлось быстро – иногда славяне били с лодей китов и крупную рыбу. Вскоре, передаваемый по рукам гарпун, оказался у Влада и тот, подмигнув сыну, привязал крепившуюся к нему веревку к мачте. Размахнувшись, Влад что есть силы швырнул оружие в шевелящееся на воде чудовище.
Две вещи произошло одновременно – вынырнувшая из воды исполинская пасть, ухватила не успевшего удрать спрута и гарпун Влада вонзился в огромную голову. Вода вспенилась от ударов могучего хвоста, оглушительный рев огласил пролив и чудовищный кашалот, бросив свою добычу, в гневе развернулся к дромону. Это был гигантский самец, размером почти не уступавший размером лодьям. На темно-серой коже виднелись следы оставленные гарпунами – обломок одного из них торчал из спинного плавника. Отставший от стада кит охотился на глубине, выгнав спрута на поверхность – прямо под гарпун Владислава. Огромный кит сразу понял, кто его обидчик, причинивший боль, не раз испытанную морским зверем. Спрут был забыт – вспенивая воду и мотая огромной башкой, разъяренный кит ринулся на «Морского князя».
- На корму, быстро! - бросил Влад сыну и, повернувшись к остальным, громко крикнул, - катапульты к бою! Копья наготове!
- Отец! – вырываясь из рук подскочившего Левия, крикнул Мечемор.
-Уведи его, - сказал Владислав, оборачиваясь к несшемуся на него чудовищу. Теперь жупан ясно видел похожую на кувалду голову, злобные маленькие глазки, огромные зубы в чудовищной пасти. Несколько ядер из катапульт упало в воду рядом с китом, но лишь одно из них, по касательной, задело кашалота, еще больше приведя его в ярость. Второй раз выстрелить уже не успели: в следующий же миг «Морской князь» сотрясся от сокрушительного удара, когда чудовище со всего маху врезалось в дромон. Послышался оглушительный треск, накренилась и рухнула мачта, накрывая палубу черным парусом с раком и трезубцем. Пенистые волны с шумом хлынули на палубу, стремительно заполняя трюм. Влад, выпутавшись из плотной ткани, оказался рядом с огромной пастью, что неумолимо крушила борт дромона, превращая в окровавленное деревянное крошево и весла и оказавшихся слишком близко гребцов.