Рука Пенн скользнула к моей щеке. Его большой палец провел по линии подбородка, вызывая мурашки на коже. Наши взгляды встретились на небольшом расстоянии. Мой мозг затуманился от вина, тело размякло и горело. Я сидела совершенно неподвижно, наслаждаясь этим моментом. Я хотела запомнить этот момент, желая пережить вибрацию между нами. Напряжение было почти осязаемым.
Вокруг нас раздавались судорожные вздохи других парочек, но мы все равно не разрывали зрительный контакт. Краем глаза я заметила, что огни Эйфелевой башни начали мерцать. Это было потрясающее зрелище, которым можно было отсюда насладиться во всей красе. Мое любимое зрелище во всем Париже. До этого момента.
Когда в сапфировых глазах Пенна замигали огоньки от башни, он наклонился ко мне. Обнял свободной рукой за талию, притягивая чуть ближе к себе. Он прижался своими губами к моим. Затем все остальное во вселенной исчезло.
Его губы были мягкими и сладкими, как мед. И сначала это было не совсем предложение, а начало какого-то танца. Он кланялся, ожидая моего реверанса, согласия на танец, сначала… позволяя нам достичь крещендо. Как только я ответила на его поцелуй, запустив руки в его темные волосы, потянув за короткие пряди, вся сдержанность у него тут же исчезла.
Я открыла губы, и его поцелуй стал неистовым. Как будто мы оба думали только о том, чтобы оказаться именно в этом моменте. Наконец-то я встретила подстать мне человека, который разговаривал с моей душой.
4
— Наша ночь еще не закончилась, — прошептал Пенн мне в распухшие губы.
На долю секунды я подумала, что, возможно, наша ночь уже закончилась. Ведь я сделала решительный шаг. Может вспомнить мою внутреннюю Эми и сказать ему, что мы должны пойти ко мне домой. Я смогу это сделать. Нижняя часть тела пульсировала от одного его поцелуя. Одного невероятного поцелуя, все другие бледнели в сравнении с ним.
Я могла только себе представить, что это значит, сделать следующий шаг вперед. Но я промолчала. У меня не было опыта в таких отношениях. И хотя я взяла у Эми презерватив... на самом деле, не собиралась его использовать.
— Что дальше? — Наконец мне удалось произнести.
Он прислонился к моему лбу своим.
— У меня есть идея. Безумная идея.
— А у меня есть только одна ночь. Поэтому ее нужно сделать запоминающейся.
На его лице появилась улыбка чеширского кота, мимолетная и коварная.
— Мне нравится это слышать.
Мы допили вино и собрали остатки нашего импровизированного пикника. Между кайфом и этим поцелуем я парила над облаками. Пенн вел меня по мощеной булыжником дорожке. Мои шаги были отяжелевшими, пока я проводила пальцами по каменному бордюру по линии реки. Между нами повисло молчание, но оно не было неловким и некомфортным, как это частенько бывало. Между нами не было натянутости, только напряжение от нашего поцелуя, которое все еще присутствовало.
Луна стала такой большой в небе. Мне казалось, что я могу протянуть руку и дотронуться до нее, словно я сейчас могла управлять ею. Мы вдвоем были приливом, подвластные Луне, вода набегала и уползала назад. Приливам и Луне так и суждено все время сталкиваться друг с другом, так и у нас, словно этот самый момент был предопределен заранее. Судьбой или роком, или божественным вмешательством.
Моя мать умела читать по картам таро и по хрустальным шарам. Она расшифровывала чайные листья, жгла травы и читала наизусть аффирмации Нью Эйдж о единстве со Вселенной. Я даже не могла толком вспомнить, сколько раз я закатывала глаза на ее слова. Но сегодня вечером, ее слова почти имели смысл. Это космическое совпадение, которое привело нас двоих в одно и то же место и в одно время. Оно привело нас в движение. Не стоило отрицать, что раньше я никогда не чувствовала себя так хорошо. Может все дело было в вине. А может в легком ветерке парижской ночи. А может все дело было в самом Пенне.
Я бросила взгляд на него, яркие отблески луны плясали в глубине его глаз.
— Думаю, если бы у меня была другая жизнь, я жила бы в Париже.
— Париж — вор, — задумчиво произнес он. — Он крадет частичку твоего сердца каждый раз, когда ты приезжаешь сюда.
Я молча кивнула, прекрасно его понимая.
— Я побывала во многих местах, но нигде не чувствовала себя так уютно, словно дома, как в этом городе.
— Тогда тебе придется сюда вернуться.
Ага, можно подумать, что это когда-нибудь случиться. Я не могла себе представить, что у меня в будущем будет достаточно денег, чтобы я смогла снова поехать в Европу. Мои родители не ошибались, говоря, что быть писателем — это очень рискованное занятие. Немногие зарабатывают достаточно денег, чтобы прокормить себя и свою семью, и только единицы могут позволить себе поехать в Париж, не говоря уже о том, чтобы жить здесь. Это было бы настоящим чудом.