— Понятно… То есть, надо везти золото с собой в Турин?
— Конечно. И не забудь, что все расходы на обеспечение безопасности должны идти не из твоей доли, а из всех поровну.
— Это справедливо.
Здесь, если вдруг, кому-то не очевидно, надо пояснить, почему Турин. Ведь из Генуи ходят корабли куда угодно.
Дело в том, что при морской перевозке ваш груз попадает сначала в руки портовым грузчикам, потом матросам, потом снова грузчикам. Если вы не связаны с миром контрабандистов, то груз придется либо каким-то образом декларировать как ценный, чтобы ничего не пропало по пути, либо маскировать под менее ценный с риском раскрытия.
Риск раскрытия предполагает не столько раскрытие таможней, сколько раскрытие грузчиками или матросами, что намного хуже, потому что они стащат все ваше золото, замаскированное под незолото, прямо из трюма. И виновных никто не найдет, а капитан максимум компенсирует вам стоимость той ерунды, которую вы декларировали при погрузке.
Открыто вывозить золото, конечно, можно. В Генуе это привычный груз. Но через неделю после эпической кражи еще не настало время показывать хоть кому-то даже один слиток золота, на который у вас нет легенды о его законном приобретении.
Кто сказал «вывести безналом, как Рыцарь Королевы»? Это возможно, но для тех, кого не предадут менялы и банкиры. Первый же показанный меняле слиток неизвестного происхождения отправит по вашим следам как минимум одну банду. И только чудом никто не проболтается и по городу не пойдет волна слухов, которая обрушится на вас как цунами из разных бандитов и представителей власти, которые разберут на части сначала ваш дом, а потом и вас, не поверив, что слиток без легенды у вас только один. Или что у вас только четверть краденого золота, и вы под пытками не можете сказать, где все остальное.
При перевозке телегой, вы сами что погрузили, то и выгрузите. Таможни и заставы не страшны, если у вас хватит ума показывать им легальный груз с легендой. Технически невозможно проверить весь грузопоток из Генуи с распилом каждого куска неблагородного металла.
Понятно, почему телега? А почему Турин? Потому что телега. И границы. И война. Ни в Марсель, ни через Марсель по некоторым причинам личного характера не вариант. К северу и востоку от Милана зона военных действий. Пьяченца и Парма под большим вопросом, не возьмет ли их французская армия, оставившая Милан. Флоренция не сидит в сторонке и постоянно участвует в окрестных войнах. Зато Савойя ни с кем не воюет, сохраняя дружеские отношения и с королем Франциском, и с императором Карлом. И до Турина можно доехать, не пересекая лишних границ, через пока еще французские Тортону, Алессандрию и Асти. Можно уехать и не в Турин, а через Турин, но стоит ли слишком удаляться от Генуи, где остался дом и сокровища в подземелье?
Маленькие города не вариант. Ни чтобы открывать больницу, ни чтобы заниматься алхимией, не привлекая лишнего внимания.
Хотя Иеремия и сказал, что надо бежать из Генуи как можно быстрее, но настолько быстро дела не делаются. Пришлось задержаться. Вчера и сегодня Симон и Иеремия при помощи Брассо занимались такой антиалхимической деятельностью, как превращение золота в свинец. Если взять форму для свинцового слитка массой в десять ротолло, положить в нее пять и пять седьмых ротолло золота в слитках или монетах и залить золото оловом до краев (массой олова соответственно четыре и две седьмых ротолло), то получится кирпичик, по массе, объему и цвету неотличимый от типичного слитка свинца, которыми торгует Генуя. Не каждый может отличить на вид олово от свинца, да не каждый и захочет отличать. Симон даже заподозрил, что для Магистра это не первый опыт изготовления «золотоносного свинца», а возможно и не второй. Судя по тому, что в подвале лежал хороший запас бывших в употреблении форм для свинцовых слитков.
Сначала Брассо и Симон закупились оловом и углем. Причем олово в лабораторию таскали сами, а уголь доверили грузчикам. Традиционно, наверху располагались наиболее пожароопасные помещения. У нормальных людей кухни, а у ненормальных лаборатории.
Потом Иеремия с Симоном подобрали добавку к олову, чтобы еще точнее подогнать цвет к цвету свинца, и приступили к литью слитков по образцу свинцовых. Алхимик точно делал это не в первый раз.
Работа усложнялась тем, что не все африканские слитки золота укладывались в формы. Приходилось их разделывать топором, а иногда и переплавлять в кирпичики поменьше.
С утра семнадцатого, а суббота для католиков рабочий день, Брассо легально купил тысячу ротолло свинца в слитках по десять ротолло (примерно 476 кг в слитках по 4.76), в подтверждение чему получил настоящий договор на пергаменте и с печатью. Грузчики закинули свинец в дом, а Брассо долго перетаскивал его в кладовку.