Фредерик выглянул из кустов и махнул рукой. Макс шевельнул шпорами. Паризьен тронулся с места, нюхнул ветер и фыркнул. Ветер нес запахи так себе людей в так себе доспехах на так себе лошадях. Жеребец ускорился, переходя на рысь. Макс не торопил. Конь принюхался еще раз и Максу показалось, что тот злобно ухмыльнулся, предвкушая легкую победу.
Фредерик выглянул еще раз, и тоже сел на лошадь. Враги близко. Очень близко.
Паризьен неумолимо набирал ход. Как лавина, как камнепад, как селевой поток. Как вся кавалерия короля. Как кара Господня. Максимилиану показалось, что в спину слегка дунул попутный ветерок. «Это Книжник нас благословил», — подумал рыцарь, и на душе стало легко и беззаботно.
В отличие от Максимилиана, который таскал за собой своего любимого боевого коня, преследователи довольствовались простыми сменившими по сто хозяев лошадками или мулами которых путешественники покупали в пункте А и продавали в пункте Б. Основными достоинствами лошадей или мулов для путешествий считались послушность и выносливость. Запас прочности, так сказать, потому что далеко не все путники заботятся о лошадях так, как следовало бы. Какие-то тренировки на случай боевых действий этим трудягам дороги не полагались в принципе. Конечно же, лошади преследователей существенно уступали Паризьену и в росте, и в весовой категории. Их наездники не рассчитывали сражаться верхом, отправляясь в погоню за телегами. Да они никогда и не умели, пехоту такому не учат.
Макс и Фредерик рассчитали правильно. Кавалькада заметно растянулась по дороге, и всадник не рисковал свалиться в кучу людей и лошадей, как если бы влетел в плотный строй.
Паризьен вылетел из-за поворота и почти сразу столкнулся с погоней, врезавшись в конный отряд как шар в кегли. Первым получил палкой в грудь рыцарь, возглавлявший погоню. Палка не сломалась, кираса выдержала, рыцарь твердо сидел в седле. Слабым звеном оказался купленный в Генуе конь, который от удара присел на задние ноги, оступился и полетел в реку вместе с всадником.
Следующих двоих лошадей Паризьен просто сбил с ног, толкнув грудью. Еще двое испуганно отскочили, сбросив седоков. Заорал солдат, которому Максимилиан сломал ногу своим стременем. Свалился с седла другой, не успев увернуться от удара палкой.
Лошади отскакивали на край дороги и с дороги, падали на дорогу, в реку и в канаву. Вставали на дыбы и сбрасывали всадников под копыта. Толкали друг друга и топтали упавших людей. Никто из преследователей не успел даже взяться за оружие. Кто-то получил палкой в грудь как копьем. Потом палка повернулась поперек дороги, выбила из седел еще пару человек и сломалась. Рыцарь пронесся дальше, сбивая преследователей конем и даже руками, кого схватив, кого ударив.
Паризьен пронзил отряд насквозь и развернулся. Макс достал меч. Оставшиеся в седлах и поднимавшиеся с дороги солдаты повернулись к нему. Фредерик пришпорил лошадь и с боевым кличем налетел на ошеломленных солдат, рубя по коням и по людям, как по капусте на тренировках. Кони рванулись во все стороны, снова давя солдат и друг друга. Еще кто-то с криком свалился в реку.
— Эгегей! — заорал Фредерик, — За мной, в атаку!
Эхо разнесло боевой клич по ущелью, и оставшиеся на ногах или в седле солдаты обернулись к повороту, ожидая, что оттуда вслед за рыцарем и стрелком выскочит волна кавалерии или пехоты.
«Так вам и надо» — злорадно заржал Паризьен. Максимилиан направил коня обратно неспешным шагом, щедро раздавая удары мечом каждому встречному человеку лезвием или острием и каждой встречной лошади плашмя. Большинство солдат пытались только защищаться. Отмахивались мечом, отступая задом наперед, и падали, запнувшись или столкнувшись с какой-нибудь лошадью, больше дюжины которых все еще испуганно толпились на дороге. Другие бы сразу разбежались, но Луи в Марселе отобрал самых наглых и самоуверенных.
Фредерик снова дал шпоры и сбил лошадью еще пару спешенных солдат, которые совсем растерялись и вертелись на дороге между такими же растерявшимися лошадьми без всадников. Остальные все-таки разбежались. Лучше поздно, чем когда уже слишком поздно. Кто-то даже прыгнул в реку.
Когда Макс неспешно вернулся к повороту, на дороге не осталось ни одной здоровой лошади. Вся скотина, которая могла убежать, убежала вниз или вверх, заодно унеся с собой припасы в седельных сумках и вьюках. Четыре травмированные лошадки жалобно ржали на дороге и под обрывом.
Командир преследователей не сломал шею и не утонул, судя по тому, что он громогласно ругался по-французски из-под обрыва. Несколько солдат побежали вниз по дороге ловить лошадей, догонят не скоро. Несколько лежали неподвижно, остальные отползали с дороги, бросив оружие и зажимая раны.