Вечером 18 декабря Витторио уже докладывал епископу в Генуе.
— Бог в помощь, Ваше Высокопреосвященство!
— Спасибо, Витторио.
— Как здоровье?
— Не жалуюсь.
Епископ действительно выглядел намного здоровее, чем неделю назад. И кашель прошел, и даже насморк.
— Иеремия сегодня утром уехал, — продолжил епископ, — Прислал «Ключ Соломона» и корзину полезных снадобий. Как-то даже неудобно. Я бы ему на дорогу хотя бы рекомендательное письмо выдал.
— Куда это он?
— Он даже записки не приложил. Наверное, в Турин. Сейчас половина высшего света из Генуи едет в Турин. Хоть бы зашел, благословения попросил на дорогу. Я поеду в Рим здоровым, благодаря его лекарствам, и даже отблагодарить не могу. Нехорошо.
Епископ вздохнул, и Витторио тоже вздохнул.
— Ладно. Благословляю доложить, — вернулся к теме беседы епископ.
Витторио выложил на стол письмо от отца Скарамуцио из Пьяченцы и бодро доложил про то, что Карло Сола с полусотней пехотинцев две телеги из трех упустил. Зато брат Витторио погнался на лодке за паромом, проследил все перегрузки, собственноручно задержал оруженосца Фредерика в Пьяченце и передал отцу Скарамуцио буквально из рук в руки вместе с полной телегой золота.
— Молодец, — искренне похвалил отец Инноченцо, — У этих, в Пьяченце, конечно, руки дырявые. Надо будет туда кого-нибудь более хваткого назначить.
— Вашими молитвами, — искренне ответил Витторио, — А еще я раскрыл дело о краже королевского золота. Полностью.
— Ты раскрыл дело?
— Вы же молились о моей удаче.
— Я-то молился. Но не помню, чтобы поручал тебе раскрывать дела.
— В общем, Господь услышал Ваши молитвы и послал мне того самого Лиса Маттео.
— Которого до смерти запытали в Портофино?
— Его самого. И вовсе не досмерти. То есть, до смерти, но не до мгновенной. Он дожил до Пьяченцы и умер у меня на руках, а перед этим рассказал всю свою историю.
— Как исповедь?
— Вот и нет! По-дружески. Хотите услышать? Уверен, что Вам понравится.
— Благословляю рассказать.
Витторио достал свой конспект и близко к тексту пересказал всю историю королевского золота.
— Великолепно! — Его Высокопреосвященство так обрадовался, что чуть не взлетел к потолку, — Надо тебя повысить. Только приход выдать, извини, не могу. Без тебя как без рук.
— А можно сделать, чтобы у меня был постоянный доход с прихода, обедню там пусть кто другой служит, а я с Вами останусь?
— Можно. Ты уже присмотрел приход под Генуей?
— Нет, конечно! Дайте мне под Турином, если не жалко. Вы ведь и Туринский епископ.
— Вернусь с конклава и займемся.
— Спасибо, Ваше Высокопреосвященство! — Витторио тоже обрадовался и мог бы помахать хвостом, будь у него хвост.
— Теперь к делу, — епископ вернулся на грешную землю сам и спустил туда же демонолога, — Послезавтра я уезжаю в Рим. Морем. Завтра я поговорю со старшим, кто остался в Банке, насчет Тарди. Пусть все проверят и будут нам благодарны. Меня отлично устроит, если благодарность поступит уже во время конклава.
— Это я еще и на выборы Папы повлиять могу? — удивился Витторио.
— Можешь, — серьезно ответил епископ, — Но поедешь в Турин. Завтра с утра я напишу несколько писем, передашь их адресатам из рук в руки.
— В Турине что-то важное? Конклав же в Риме. Разве есть события важнее?
— Не знаю, насколько важнее, но очень значимые. В Турине пройдут переговоры о создании некоей Конфедерации от Савойи до Папского государства включительно. Савойя, Милан, Генуя, Мантуя, Феррара, Урбино и, возможно, даже Сиена.
— Кажется, на карте среди этих названий я видел нашу Флоренцию.
— Так и есть. Флоренция пока в переговорах не участвует, но внимательно за ними наблюдает. Если мы не получим тиару, то, возможно, придется присоединиться.
— Кто такой умный, что все это придумал? — поинтересовался Витторио.
— Не знаю, чья конкретно эта идея, — ответил епископ, — Но она неосуществима без двух мужчин и двух женщин. Просперо Колонна должен получить Милан, а Помпео Колонна должен получить тиару. В остальном, насколько я понимаю, дипломатические усилия исходят от Луизы Савойской и Изабеллы Д`Эсте.