Смельчаков запрыгивать на ходу на лошадей и телегу почему-то не нашлось, и половина золота прорвалась через засаду.
— Вы что? — крикнул Кокки.
— А сам что? — ответил Борух.
— Трусы! — Кокки сплюнул и богохульно выругался.
Все евреи повернулись к нему, сначала наставив оружие, потом опустив. Были бы они достаточно смелыми, чтобы напасть на мастера меча, хоть у кого-нибудь хватило бы духу прыгнуть в повозку.
— Парни, не ссорьтесь, — сказала Марта, — Во второй телеге еще столько же.
С другой стороны к второй телеге уже подходили шестеро алебардистов. Кокки направился им навстречу. Марта с аркебузой и зажженными фитилями за ним. Евреи цепью по дороге. Арбалетчики отстали, перезаряжаясь.
— Вы кто такие? — спросил один из солдат, — Это вы подстрелили рыцаря?
— Мы от епископа Тортоны, — соврал Кокки, подходя еще на пару шагов.
Евреи в пешем строю биться не будут. Если эти солдаты побегут вперед, то евреи выстрелят один раз и свалят во все стороны. С мечом против шести алебард никак. Марта, может быть, отстреляет все пять зарядов, отступая. Но попадет ли? Все, что можно сделать, это подойти поближе, чтобы стрелять в упор.
— Жиды-то? — усмехнулся один из солдат, приглядевшись.
— Руби их! — и все шестеро побежали вперед.
Борух крикнул что-то на своем языке. Сзади бахнула аркебуза, щелкнули арбалеты. Два щелчка и все? Они что, не успели перезарядиться после выстрела по возчику?
Мало того, что выстрелили не все, так еще и без толку. Марта попала бегущему алебардисту в кирасу, но он бежал немного под углом к ней, и пуля скользнула по выпуклой груди. Второй стрелок попросту промазал. Третий задержался с выстрелом, но попал крайне неудачно, болт застрял в кирасе под острым углом и вряд ли серьезно ранил солдата.
Кокки оглянулся. Евреи куда-то молниеносно подевались. У Марты не сработал второй замок, и она бросилась к ближайшему дому. Фехтмейстер последовал за ней, не вступая в бой.
Стучать в дверь не стоит, не откроют. А вот ворота конюшни хозяева закрыть забыли. Марта протиснулась между створок. Кокки за ней и дернул створку на себя.
Поздно! Крюк алебарды подцепил воротину. Ладно, будем сражаться среди лошадей. Здесь длина алебарды не особо поможет, да и даже вдвоем на одного не особо развернешься.
Борух отлично знал свое воинство. Против других разбойников, вооруженных чем попало, сгодится. Против строя солдат с алебардами — ни в жизнь. Вслед за Кокки по улице навстречу солдатам направились меньше половины, да и те сбежали. Как только последний солдат зашел во двор, за воротами которого скрылся Кокки, евреи чудесным образом в полном составе материализовались у телеги.
Вот телега. Вот в ней небольшие, но тяжеленные ящики и бочонки. Возчик или сбежал, или спрятался.
— Не утащим, — кто-то примерился к грузу.
— Пешком не надо, — ответил Борух, — Со стороны задних дворов есть проезд к пристани. Можно и на одной лошади доехать. Главное, убрать телегу с видного места.
— Искать же будут.
— Они видели, что телеги пошли на прорыв, и что их на улице нет. И Сансеверино нет, а он бы свой груз не бросил. Погонятся дальше по дороге, а мы тем временем перекидаем все в лодки.
— Да, но эти-то солдаты видели…
— Фехтмейстер и фрау их уделают.
— А если нет?
— То нам надо отогнать телегу к пристани быстрее, чем они поймут, куда она подевалась.
За разговором евреи быстро выпрягли раненую лошадь, успокоили вторую и повернули телегу к проезду между домами. Лошадь не очень хотела идти, но телегу за разные места тянули и толкали все четырнадцать человек. Вытянули на параллельный проезд к пристани, проходивший по задним дворам.
— Куда это вы собрались? — спросил откуда-то взявшийся священник.
— Да мы тут просто не хотим мешать добрым католикам, — ответил Борух и нисколько не соврал. Он действительно не хотел мешать христианам убивать друг друга.
— Я вот подумал, а распространяются ли на евреев Десять Заповедей? — вежливо поинтересовался священник.
— У него меч! — сказал кто-то сзади.
Священник действительно держал в левой руке меч в ножнах.
— Он нам не мир принес, — пошутил какой-то эрудит, но никто больше не знал Новый Завет настолько, чтобы оценить шутку.
— Вообще-то распространяются, но с Богом мы договоримся без Вашего посредничества, — ответил Борух.
— Евреи распяли Христа, но их стоит не любить не только за это, — вздохнул брат Витторио.
— Мы распяли Христа? Да на себя посмотрите, — Борух тянул время, пока его люди окружали монаха.