– О чем ты говоришь?
Он фыркнул, глотнув пива.
– Слоан. Ты переспал с ней.
– Что ты хочешь этим сказать?
Он покачал головой и сунул мне в руку что-то маленькое.
– Вот.
– Что это? – спросил я, не отрывая глаз от нового брата.
Его серые глаза казались холодными, почти расчетливыми, но я списал это на опьянение.
– Значит, ты и вправду слабак? Конечно, моя мама вышла замуж за убогого чувака с еще более убогим сыном.
– Чувства взаимны, брат, – сердито огрызнулся я.
Он ухмыльнулся.
– Ты когда-нибудь курил раньше?
Мой взгляд скользнул вниз, прекрасно зная, о каком «курении» он говорил. На моей ладони лежал идеально скрученный коричневый косяк.
– Конечно, я это делал.
– Хорошо. Считай это приветственным подарком. – Глаза Джейсона горели так, словно за ними горел огонь.
Бросив мне зажигалку, он повернулся к зданию.
– Подожди, я не хочу этого.
– Перестань быть слабаком и просто кури, – прошипел он, не потрудившись оглянуться на меня. – Поверь мне, эту ночь ты никогда не забудешь.
Предупреждающие знаки, яркие, как неоновые огни, мелькали перед моими глазами, но когда я обращал на них внимание?
– Джесси! Проснись! Проснись!
Я почувствовал отчетливую пощечину, но этого было недостаточно, чтобы вытащить меня из темного океана, в котором я плавал. Моя кожа горела после пощечины.
– Черт! – папин голос зарычал.
– Может, позвонить 911? –Тереза завизжала от ужаса.
– Папа? Тереза? Подождите, где я?
Мои глаза медленно открылись, моргая, как будто я только что проснулся от глубокого сна. Голова раскалывалась, легкие сжимались с каждым вздохом.
– Ч-что со мной случилось?
– О, слава Богу! – папа вздохнул и осторожно приподнял меня так, что я уперся в твердую поверхность.
Прохладный воздух дул мне в лицо, далекий от ночной прохлады.
Подождите, как я вернулся внутрь?
– О чем ты думал, употребляя наркотики? – Папин голос был сочетанием гнева и облегчения.
Он прижал мокрое полотенце к моему лбу, и я впервые заметил, как мне холодно. Ледяной холод пробрал насквозь, замораживая мои внутренности.
– О-остановись,– пробормотал я, стуча зубами. – Мне... мне холодно.
– Ты испортил мне свадьбу! – Тереза закричала, перебивая меня. Похоже, ее прежнее беспокойство прошло. – Ты знаешь, как мне было стыдно, что пришлось тащить тебя сюда? Мне пришлось сказать своей семье, что ты отключился от жары! Только они не купились на это.
Зрение прояснилось, и я наблюдал, как мой отец жестом попросил свою новую жену закрыть рот. Поймав мой взгляд, он быстро оглянулся на меня с усмешкой.
– Тебе повезло, что я не позвонил в полицию. С другой стороны, может быть, ночь в тюрьме, наконец, пошла бы тебе на пользу.
– Может быть, но от этого моя жизнь не станет еще хуже. – Поражение – забавная вещь.
Как только оно возьмет тебя в свои руки, ничего не останется, кроме как сдаться.
Папа моргнул.
– Джесси, что с тобой случилось? Я думал, что все налаживается.
Я не мог ответить, даже если бы захотел. Чувствуя, как желчь поднимается по пищеводу, я начал конвульсионно дрожать, изо всех сил стараясь удержать еду в желудке. Должно быть, это было ужасным зрелищем, потому что Тереза снова настояла на том, чтобы позвонить 911.
– Зачем? – Я кашлянул, чувствуя кислый привкус на языке. – Чтобы вы могли сдать своего сына?
Ее лицо побледнело.
– Джейсон бы никогда...
– А кто, по-вашему, дал мне эту дурь? – Если бы я не перестал говорить, меня бы наверняка вырвало.
Прикрыв глаза, я сделал несколько глубоких вдохов, пытаясь сдержать рвоту.
– Ты издеваешься надо мной? – Ее голос был пронзительным, почти истерическим. – Джейсон никогда бы не сделал ничего настолько ужасного. Ты можешь быть только моим пасынком, но я хочу, чтобы ты знал, что я не потерплю такого дерьма.
– Тереза, – прервал ее папа своим самым успокаивающим голосом. – Возвращайся на вечеринку и повеселись. Я позабочусь тут обо всем.
– И как, по-твоему, я должна это сделать? – воскликнула она.
С раздраженным вздохом папа попросил:
– Просто иди. Пожалуйста.
Удивительно, но Тереза ушла без боя. Если бы это была моя мама, было бы больше сломанных предметов и криков.
Может, на этот раз папа выбрал хорошую.
Папа подождал, пока Тереза исчезнет за двойными дверями, и повернулся ко мне. Его гнев, казалось, утих и сменился чем-то похуже – беспокойством.
– О чем, черт возьми, ты думал? Я... я думал, что ты лучше этого.
– Когда я был «лучше»? – огрызнулся я. – Вот почему ты бросил меня, помнишь? Потому что мы с мамой никогда не были достаточно хороши?