– Д-давай, Р-р-рокки, я знаю, что ты з-з-десь. – Зубы болезненно стучали друг о друга.
Я постучал снова, на этот раз громче и настойчивее, но снова не получил ответа. Стук за стуком, ничего. Наконец, постучав в сотый раз, я заметил Рокки, которая тащилась ко входу в магазин. Судя по ужасу на ее лице, она чувствовала себя так же неловко, как и я. Она открыла дверь, но не подняла на меня глаз.
День будет отстойным, так как мы оба будем чувствовать себя некомфортно. Хотя, можно попытаться сгладить ситуацию.
– Черт возьми, девочка! – пошутил я, заскакивая внутрь. – На улице холодно! Что ты пытаешься сделать? Отморозить мои яйца или что?
Она подозрительно уставилась на меня так, словно я только что говорил на иностранном языке.
Я решил продолжать играть в дурачка.
– Что? Почему ты так на меня смотришь?
Она прикусила губу. Я опустил взгляд, разглядывая нежную розовую кожу, и с гордостью напомнил себе, что целовал эти губы всего две ночи назад.
– Я думала, что между нами будет неловкость, – призналась она, все еще пряча глаза.
– Почему? Потому что ты, наконец, поцеловала меня после почти десяти лет? – выпалил я, все еще очарованный ее губами.
– Прошу прощения? – Она отошла от дверей и быстро направилась к кассе.
Действуя чисто импульсивно, я погнался за ней и ответил:
– Да ладно, я всегда знал, что я тебе нравился. Удивлен, что ты так долго ждала.
Она побледнела.
– Я... я... э-э... подожди... что?
– Я не такой тупой, как ты всегда думала. Я на самом деле умнее, чем выгляжу, – сказал я как ни в чем не бывало.
– Я никогда не думала, что ты тупой, – огрызнулась она.
– Конечно.
В зиме плохо то, что, хотя снаружи адски холодно, в помещении все по-другому. Сочетание теплого воздуха с чувством легкого смущения и неловкости заставило мою кожу почувствовать жар. Хуже того, взгляд Рокки прожигал дыру во мне! Я снял куртку, полностью осознавая, что с меня почти капает пот.
«Способ признать вину, придурок».
Рокки наконец оторвала от меня взгляд и усмехнулась.
– Почему ты ведешь себя так равнодушно из-за этого?
Я удивленно моргнул.
– Я никак не веду себя. Я в норме. Почему ты ведешь себя так странно?
– Я унижена, – призналась она.
Значит, нас двое.
– Почему? – спросил я, не зная, как еще ответить.
– Я поцеловала тебя! – ее голос внезапно понизился, заглушая отчетливую боль. – А потом ты ушел.
Чувствуя себя виноватым, я сглотнул. Горло как будто было забито осколками стекла. Как я собираюсь выйти из этого?
– Да, я жалею об этом. – Я действительно сожалел. – Наверно, я просто был застигнут врасплох. Было неправильно с моей стороны уйти от тебя. – Я уже говорил, что сожалею?
– Не в первый раз, – прошептала она так тихо, что я едва расслышал.
– Что?
– Ничего, – быстро ответила она. Ее лицо исказилось, как будто она глубоко задумалась. Она поднесла ко рту накрашенные ногти и принялась грызть их края. – Ты должен признать, что между нами все было странным с самого начала. И я, конечно, ожидала, что отношения станут еще более непонятными на этот раз.
– Между нами не было ничего странного.
Это была явная ложь. Мы оба это знали.
– Неужели? Ничего странного? Ты не разговаривал со мной первые два дня, когда вернулся. –сказала она.
В отчаянии я крепко сжал куртку. Как я мог извиниться перед ней? Я играл в игры и знал это, но я ощущал себя таким потерянным – как поступить с ней? Каждый раз, когда я чувствовал, что могу сделать шаг вперед, что-то напоминало мне, что я должен сдерживаться. Я определенно двигался вокруг Рокки, но никак не мог объяснить себе – а тем более ей – почему мои чувства были такими запутанными.
Правильно, неправильно, дьявол, ангел. Она была Инь для моего Янь, и всегда им была. К сожалению, этот дьявол все еще чувствовал, что не заслуживает Ангела.
Мои плечи поникли в поражении.
– Хорошо, ладно. Думаю, это справедливое предположение.
– Наверное, я не такая тупая, как ты думал, – пробормотала она. – Так что не забудь рассказать мне, почему возникла ледяная стена между нами? Честно говоря, мне было интересно, почему мы не подняли эту тему, когда ходили поесть гамбургеры, но видимо, я была просто счастлива, что мы тусовались, и не хотела давить.
Причин было так много, но почему-то я знал, что все они причинят ей боль. Выбирая правду, что была менее болезненной, я ответил: