– Думаю, я немного испугался, увидев тебя снова.
– Почему? – недоверчиво спросила она.
– Неудобно тебе это говорить.
– О, боже мой! Мы вернемся к этому снова? – она вцепилась пальцами в клавиатуру и раздраженно покачала головой. – Подожди, какого черта я делаю? Я уже зашла. Черт.
Снова вернувшись к юмору, я натянуто рассмеялся.
– Полагаю, я все еще могу вывести тебя из себя.
Ее ответный взгляд был пугающим.
Ладно, возможно, это была плохая идея. Прочистив горло, я спокойно сказал.
– Честно говоря, я горжусь тем, что ты поцеловала меня. Я всегда задавался вопросом, хватит ли тебе смелости.
Она помолчала.
– Подожди, о чем ты говоришь?
– Я всегда знал, что тебе нравлюсь. – Как только эти слова слетели с моих губ, лампочка в голове загорелась. Я точно знал, как ее отпустить. Я не хотел, но это необходимо, чтобы спасти нас обоих. Мой голос прозвучал как далекое эхо. – Я просто думал, что эти чувства неуместны.
– Неуместны?
Дальше пошла полная чушь. Даже не чушь, а совершенный бред. Едкий, кишащий мухами бред.
– Тебе было скучно. – Вот так, точно так же маска, которую я носил в старших классах, снова плотно закрыла мое лицо. Когда я был моложе, я легко выталкивал людей из своей жизни из чувства самосохранения. То, что я стал старше, не означало, что я все еще не могу этого сделать. С равнодушным выражением на лице я заметил: – Я был плохим мальчиком в старшей школе. Какая наивная девушка не купится на такое?
Она ударила рукой по стойке, заставив меня подпрыгнуть.
– Да будет тебе известно, что я никогда не была наивной.
– Никогда, да? – я ухмыльнулся.
– Приведи хоть один пример.
– Тебе было скучно, Рокки. Ты была слишком милой и хорошей, чтобы делать половину того, что ты делала со мной. Прогуливать уроки, сбегать и тусоваться на вечеринках – это было не в твоей природе.
– Если это так, то что, по-твоему, в моей природе? Ты фактически называешь меня занудой, – усмехнулась она.
– Я не говорю, что это плохо, – я искренне кивнул.
Это было одно из ее самых спасительных качеств. В мире, полном драмы, ничто не чувствовалось лучше, чем что-то спокойное и предсказуемое.
Все еще хмурясь, она сказала в ответ:
– Теперь, говоря о том, что хорошо и что плохо, почему бы нам не обсудить каким ужасным другом был ты? Сначала вычеркнул меня из своей жизни без причины, а теперь оскорбляешь.
«Ох, ладно, может мы зашли слишком далеко».
Отпустить ее не обязательно означало заставить ее ненавидеть меня. Решив немного отодвинуть ее назад, я подался вперед, вторгаясь в ее личное пространство.
– Ужасный, да? Что еще, по-твоему, плохо, Рокки?
Она судорожно сглотнула.
– Понятия не имею. Война, голод?
– Это не то, что я имел в виду, – мой голос прозвучал на удивление глубоко.
– Если ты говоришь о поцелуе, я, очевидно, сейчас думаю, что это плохо! Мне не стоило этого делать.
Мое лицо и сердце не могли не смягчиться.
– Как я уже сказал, я рад, что ты это сделала.
– Ох! Почему?
– Я не хочу разглашать эту информацию. – Заметив раздражение на ее лице, я быстро добавил: – И я не говорил о поцелуе.
– Тогда о чем ты говоришь?
С каждой секундой ее лицо розовело все больше. Борясь с желанием погреть свои холодные руки о ее щеки, я сделал небольшой шаг назад.
– Я признаю, что это было между нами. Может, этот поцелуй был способом вернуть нас на верный путь. Знаешь, вернуть туда, где мы были раньше.
– Я думала, ты сказал, что это не касается поцелуя.
– Ну, может быть, немного, – признал я.
– Хорошо, как угодно. – Она потерла запястье и вздохнула. – Так где же мы были, Джесси? И как такая унизительная ошибка может все исправить?
Вот оно. Пришло время разорвать связи.
– Это позволит нам снова стать Рокки и Джесси! Быть двумя мушкетерами... э... плюс Стефани.
– Я не понимаю. Как этот украденный поцелуй может сделать нас друзьями?
Закусив удила, я сказал слова, которые никогда не хотел говорить. Слова, которые, как мне казалось, должны были быть произнесены, чтобы защитить ее от боли – от меня. Все это было частью моего гребаного плана, но все равно было чертовски больно.
«Улыбнись и потерпи, Джесси. Улыбайся и терпи».
– Это помогло тебе понять, что я тебе никогда не нравился, верно?
Она недоверчиво нахмурилась.
– Тебе просто понравилась идея быть с плохим парнем. Знаешь, потому что в тебе всегда жила плохая девочка, пытающаяся выйти наружу. Теперь, когда мы, наконец, сделали «запрещенное», ты поняла, что фантазия была лучше, чем реальность. Конечно, ты всегда заботилась обо мне как о друге, и это то, к чему я хочу вернуться.