7. Дженни
Солнце еще взошло не полностью, когда я отперла заднюю дверь моего салона и, включив свет, вошла. Я особенно любила это время. Мне нравилось открывать «Сияние» раньше, чем это необходимо, чтобы иметь возможность в тишине насладиться ощущением покоя до того, как день начнется по-настоящему. К тому же моя лучшая подруга Киша всегда приходила заранее, чтобы психологически подготовиться к дню, заполненному работой с волосами и макияжем, собраться до того, как начнется неизбежная нервотрепка.
Вскоре я услышала, как через парадную дверь в салон вошла Мэри – администратор в нашей приемной.
– Доброе утро, – крикнула она и сразу же принялась за работу.
Послышалось движение ножек стула по полу, затем застучали клавиши ее компьютера. Затем в салон неторопливо вошла Киша, полная уверенности в своих силах и держа в каждой руке по пластиковому стакану кофе из «Старбакса». Ее отец был белым, а мать чернокожей, и вместе они сотворили эту роскошную женщину с льдисто-голубыми глазами, полными губами и великолепными длинными вьющимися каштановыми волосами (добавлю: мне ни разу не пришлось над ними работать – так они были безупречны).
– Дженни, вот твой кофе, – сказала она, протянув мне мой стакан.
– Ты моя спасительница. – Я взяла стакан и сразу же поднесла его к губам.
– Что у нас сегодня? – Киша села в одно из кресел и повернулась вместе с ним, медленно прихлебывая кофе.
– Шеннон будет находиться здесь практически весь день. До конца месяца она должна сделать все свои сеансы.
– О да, она же теперь не замужем… и готова тусоваться? – Киша пошевелила бровями.
– Не думаю. Я слышала, что развод стал для нее полной неожиданностью, и мне кажется, Шеннон по-настоящему любила Брайса.
Киша отпила еще один глоток своего кофе.
– А может, она любила деньги и власть?
– Когда речь идет об этих женщинах, кто его знает – с них станется. – Я допила кофе и бросила стакан в мусорное ведро.
– Кстати, о любви: когда ты позволишь мне устроить для тебя свидание? – И Киша подмигнула мне.
– Никогда, – ответила я, обходя салон, чтобы удостовериться, что везде в нем царит абсолютная чистота и все находится на своих местах. Этот салон был моим детищем, моей любовью, моим всем. И для меня было важно, чтобы все в нем было в идеальном порядке.
– Ох, да ладно тебе. Давай вернем тебя в игру. Какой тип партнера ты предпочитаешь? Какой из них в твоем вкусе?
– Никакой. – Я вскинула бровь.
– А я знаю какой. Бесплодный и неспособный ответить ни на какие чувства, ни на какую привязанность. – И Киша обвела мой салон широким взмахом руки.
Я села в кресло, ближайшее к ней.
– Ха-ха, очень смешно.
– Этот салон не может ответить на твою любовь.
– Знаю, но у меня просто нет времени на свидания.
Я повернула свое кресло к зеркалу и наложила на свое лицо легкий макияж, но так, чтобы ни в коем случае не замазать веснушки, покрывающие мои щеки и нос. Оливия была не права насчет них – они были прекрасны. У меня не было никаких морщинок, только глубокие ямочки. Я поправила мою свободную, струящуюся блузку. Я не была уверена, что она подойдет к моему миниатюрному телосложению, но со временем она начала нравиться мне все больше и больше, потому что она была простой и не привлекала внимания.
– Выкрои время, чтобы заняться устройством своей жизни. Найми еще одну сотрудницу. – Киша поднялась со своего кресла и встала за моей спиной. Она положила руки мне на плечи и посмотрела на мое отражение в зеркале – Ведь ты не молодеешь.
– Мне всего лишь тридцать один год, – возразила я.
– И скоро тебе стукнет сорок.
– Ты говоришь ужасные вещи! – Я засмеялась.
Киша пожала плечами:
– Всего лишь правду.
Я развернула свое кресло и, глядя на нее, шутливо закатила глаза.
Она была права. Время ни для кого не останавливалось и не замедляло свой ход. И, похоже, чем более занятым человеком ты была, тем оно летело быстрее. Последний раз я была на свидании еще до того открытия «Сияния» и в глубине души знала, что мне необходимо нечто большее, нечто, находящееся за пределами этих четырех стен и не имеющее отношения к богатым женщинам, которых я обслуживала. Я жила через их посредство, их жизнью, их чувствами, но это же просто-напросто то же самое, что и не жила вовсе.