– Тина, твоя кожа прямо-таки сияет, – польстила ей я. – Сегодня недостаток эластичности почти незаметен.
– О, Оливия, ты так добра, – сказала она с улыбкой.
– А твой прикид, Софи, так соответствует твоей индивидуальности. Мне бы никогда не удалось достичь подобного эффекта.
Софи опустила взгляд на свою простую белую футболку.
– Я уверена, что тебе это бы удалось. На тебе все смотрится отлично.
– Ты права. Итак, начнем?
Тина и Софи кивнули. Карен откинулась на спинку своего стула и слегка склонила голову набок. Мне не было нужды перетягивать ее на свою сторону, чтобы добиться этого решения. Мне были нужны только два голоса, и они были у меня в кармане.
– Внеочередное заседание комитета Женского благотворительного фонда Бакхеда объявляется открытым, – возгласила Софи.
– Отлично. Итак, причина, по которой я сегодня созвала вас здесь, это моя озабоченность положением дел. Мы все знаем, что Шеннон приходится очень тяжело. У меня болит за нее сердце. – Я прижала руку к груди и изобразила на лице сочувствие. Это было самое нелюбимое мое выражение.
Тина и Софи опять кивнули. Карен подалась вперед.
– Я вношу предложение сместить Шеннон с поста председателя нашего комитета. Все согласны?
Софи и Тина начали поднимать руки.
– Подождите! Это неправильно! – чуть ли не завопила Карен.
«Фу, как неженственно».
Софи и Тина быстро опустили руки.
«Трусихи».
– Нет, Карен, неправильно не это, а то, что проведение наших мероприятий и наши благотворительные организации страдают, как страдает сама Шеннон. – Я продолжала говорить спокойно.
– Почему это они страдают? – У Карен округлились глаза.
– Софи, пожалуйста, зачитай, кто отсутствовал на наших последних двух заседаниях, – велела я.
Она кивнула и пролистала свои протоколы назад.
– Шеннон.
– Мне нечего к этому добавить, – сказала я со вздохом.
– Но она же продолжает работать над организацией нашего следующего торжественного приема, и у нее все получается прекрасно. И на этих заседаниях все, что она хотела сказать, передала вам я, – возразила Карен.
– Руководитель должен руководить сам, а не передавать то, что он имеет сказать через куратора по связям с общественностью. – Я покачала головой.
– Оливия права, – вставила Тина. – Я даже не могу обновить данные о наших финансах, потому что она так и не переслала мне их.
– И несправедливо, что мне все время приходится делать отметки о ее отсутствии. У меня и так устает рука от ведения всех этих протоколов, – добавила Софи.
Я едва удержалась от того, чтобы закатить глаза. Ее аргумент был слаб, слаб и скучен, как и она сама. Мы с ней отрепетировали это.
– Я не хочу выступать в роли злыдни. – «Еще как хочу». – Но согласно нашему уставу, если член комитета пропускает два заседания или больше без уважительной причины, то это является основанием для его смещения с его поста, – сказала я. Это должна была озвучить Софи.
– Да, именно так. – Софи нашла в своей папке листок бумаги и положила его перед Карен.
Карен быстро прочла его и снова посмотрела на меня:
– Разве развод не является уважительной причиной?
– Нет. Это не упомянуто в наших уставных нормах, – ответила я.
– Мы не включили его в них, потому что в наши дни это такое распространенное явление, – сказала Тина. – Некоторые из участников фонда разводятся уже в третий раз, но они имеют большую свободу действий, чем члены комитета.
Карен тяжело вздохнула:
– Разве мы не можем сделать исключение?
Я и мои две прихлебательницы одновременно покачали головами.
– Это скользкий путь, Карен. Итак, кто за предложение освободить Шеннон от поста председателя?
Тина, Софи и я подняли руки.
– Значит, против голосую только я. – Карен подняла руку.
– Итак, решено. Шеннон Мэдисон больше не является председателем Женского благотворительного фонда Бакхеда. Не беспокойся, Карен. Она сможет выдвинуть свою кандидатуру на следующих выборах, – заключила я с улыбкой.
Софи быстро записала все это в протокол заседания.
– Я бы хотела внести предложение, – сказала Тина.