С самого детства я духов сестер и даже породившую меня на свет женщину терпеть не могла как раз по этой причине. Ведь сестры и даже Камилла ни за ведьму, ни за человека меня не воспринимали, а потому последние десять лет вечно мучали, будто я виновна во всех самых страшных грехах. Сколько раз меня пытались убить в стенах этого дома я точно не помню, запомнила только последние тридцать шесть раз.
Тридцать шесть раз… Ну вы только подумайте! Будь я регрессором или героем мобильной игры, то сошла бы с ума, если бы приходилось воскресать после каждой удачной попытки проклятых сестер лишить меня души и тела. К счастью, я простой человек, а значит, мне не придется раз за разом возвращаться в прошлое и переживать этот ад. Быть простым человеком так здорово!
И раз ясно как день, что я простой человек, то почему же эти бессмертные духи ведьм так беспощадны к одной маленькой смертной? В первом правиле же все ясно изложено: людей убивать не положено.
Что ж, ответ жутко прост. Дело в том, что, если подумать, я исключения сразу из двух уже озвученных правил. Во-первых, в отличие от матери и бабушки, двух проклятых сестер рода Роман, у меня в мои полные семнадцать лет не имелось никакой магической силы, а значит, я не считалась ведьмой. Во-вторых, простым человеком меня тоже не назовешь, потому что в отличие от прочих смертных я все же могла чувствовать и различать присутствие демонов и духов, блуждающих тут и там.
Камилла очень радовалась и впервые мной гордилась, когда узнала, что в семь лет я начала видеть всю эту мерзкую дрянь: цепляющихся к людям голодных призраков, странных существ, скрывающихся в тени деревьев, мертвых животных, которые выглядели как живые… Камилла казалась такой счастливой в тот день, когда мои детские глазки наконец-то прозрели. С губ ведьмы не сходила улыбка, а ноги того и гляди готовились отправиться в пляс. Вот только радоваться тому, что твой ребенок теперь живет как в аду и видит кошмары не только во снах, но и в реальности, по моему мнению, было само по себе самым нелепым кошмаром. Тогда-то, глядя на призрака кошки с переломанным из-за машины хребтом и ужасно растянутую улыбку мамули, я и поняла: от этой семейки надо бежать без оглядки, и чем дальше, тем лучше.
Хлопнув дверью, после ухода из шепчущей галереи, я спустилась на первый этаж особняка и заперлась в своей комнате. По моим наблюдениям, единственный способ сбежать от мертвых проклятых сестер, живой матери и то ли полуживой, то ли полумертвой бабули можно одним способом — нужно добровольно запереть саму себя в своей комнате. Выглядело подобное действо так, будто я не жертва этих полоумных чудачек, а преступница, которая всеми силами пытается скрыться, но иного выхода я не видела и найти не могла. Нужно было подождать еще примерно три месяца, и тогда меня выпустят. Всего примерно девяносто два дня, и меня официально признают «негодной», после чего попрут из дома вон.
От мыслей, что ждать до освобождения осталось недолго, у меня всегда становилось на сердце теплее. Пусть меня вечно истязали — давали пить яд, натравливали на мое тело злых духов, заставляли общаться с растениями и мертвецами — я оставалась верна самой себе. Когда «испытания» проклятых сестер и матери подходили к концу, я не сдавалась и жила своей жизнью. Ведь как только взоры матери и проклятых сестер перемещались на что-то другое, мне тут же удавалось спокойно дышать: я усердно копила деньги на переезд, много читала и изучала культуру. Жизнь нормальных людей была для меня далека (как-никак я пленница проклятого дома), но вот слушать музыку, смотреть фильмы, сериалы и романы читать никто запретить мне не сможет.
Взяв со стола телефон, я написала сообщение: «Сегодня все в силе?»
Как только сообщение ушло, издав при этом чудесный звук «вжух», по моей груди прошлось ощущение предвкушения и приятное обжигающее тепло. Мягкое чувство радости с привкусом сладости.
Я прижала к груди смартфон и вздохнула.
Предвкушение — лучшее на свете чувство, а еще, к сожалению, самое ядовитое.
2 — Озаряют мой мир: он и телефон
— Будь тише, — шептала я, пока держала руками окошко.
Внизу прямо передо мной стоял мой двоюродный братец Нил, он пытался залезть в мою комнату по стене, но выглядел при этом настолько нелепо, что смеяться хотелось. Вместе с братом ко мне порывался попасть и ночной ветерок, из-за него туда-сюда колыхались тяжелые черные шторы, и кажется… нет, не кажется, они точно пытались ударить меня по лицу. Что ж, этот мир всегда по-своему добродушно приветствовал меня — неудачливую дочь рода Роман.
— Я стараюсь… Ай! — Нил прикрыл рот свободной рукой, когда шипы от растущей на стене дикой розы проникли под его светлую кожу. — Я сожгу эти ветки, помяни мое слово! — сквозь зубы прошипел он, перебираясь через подоконник и делая первый шаг в мою комнату.
Теперь, оказавшись внутри спальни, он наконец сумел отряхнуться и убрать с себя все шипы. Выглядел Нил при этом, как ни странно, довольно прилично и ничуть не потрепано. Он не походил на того, кого можно обозвать вероломным вторженцем или вором, уж больно неуверенно он себя при этом показывал. Братец в такие моменты походил не на типичного плохого парнишку, который залезает к девчонкам в комнаты по ночам, а скорее, выглядел как те детишки, которых подначили старшие на мелкое воровство. Потерянный и… хм, такой невинный. Но узнай Нил сейчас, о чем я подумала, точно бы возмутился и стал протестовать (как самое настоящее милое дитятко).
— Я надеюсь, что куст не услышал твоих угроз, потому что иначе, когда будешь уходить, он тебя и придушить может, — предупредила я братца.
— Ты уверена, что это угроза? А то выглядит как подарок судьбы. Будет славно, если этот куст меня добьет. У меня завтра экзамен по истории, а ты ведь знаешь, как я терпеть не могу эту муть про правителей и их политику уничтожения. Такое чувство, что короли в прошлом не друг друга перебить хотели, а школьников в будущем.
— Ну а что ты хотел? Геноцид — штука сложная, думаешь королям было легко его любить? Ты либо рождаешься с этой любовью, либо из-за чужой к ней любви умираешь.
Мы переглянулись, посмотрели друг другу в глаза, а потом засмеялись.
Нил, как я уже говорила, не выглядел как хулиган, он скорее напоминал типичного хорошенького школьника, но на деле не был «хорошим», как некоторые о нем говорят, а скорее «миролюбивым». К тому же его память настолько отвратительная штука, что он о собственном дне рождения забыть мог, а уж помнить о днях рождениях мертвых вождей и правителей… Нет, это сложно. Думаю, ему больше подошла бы работа руками, Нил бы здорово мог что-нибудь создавать. Так что живи мы в шестнадцатом веке, он стал бы отличным кузнецом или плотником. А будь у него колдовство, присущее женщинам рода Роман, то он стал бы отличным дополнением к проклятым сестрам.
Наконец приведя себя в порядок, Нил протянул мне завернутую в пакет коробку.
— Вот, как и просила, здесь десять книг и пять пачек печенья.
Я в долгу не осталась:
— Вот, как ты и не просил, здесь двенадцать заказов, которые ты должен доставить по адресам, — я протянула ему в ответ другой забитый под завязку пакетик.
Вот уже пять лет, будучи неудачным экспериментом, то есть дочерью ведьмы, я занималась тем, что косплеила ведьм (иначе говоря, за свое испорченные детство мстила). Я изготавливала фальшивые амулеты и зелья, проводила онлайн консультации и гадала… Одним словом, обманывала людей. Для этого у меня имелся своей интернет-магазин, а еще старший двоюродный братец, которые бесполезные безделушки рекламировал и доставлял. Идеально продуманная схема. Благодаря этому за пять лет я смогла обзавестись неплохими накоплениями. На собственный дом, конечно, не хватит, но вот на пару месяцев безбедной жизни в нормальном городишке должно. Как только мне исполнится восемнадцать, сбегу так далеко, насколько сил хватит.