Я нервно сглотнула, на ум пришло два диснеевских мультика:
— Фея-крестная из «Золушки» или тетушки-феи из «Спящей красавицы».
— Верно. Думаю, виной всему может быть фея. Вот только лучше вспомни не диснеевские интерпретации, а сказки братьев Гримм.
Создание из сказок, обладающее не только силой исполнять желание, но и возможностью эти самые желания обращать против человека. Жестокость и милосердие — что на самом деле свойственно этому существу?
Если вспомнить все классические упоминания фей, пришедшие к нам из прошлых столетий, то феи (они же домашние, лесные, озерные и прочие духи) в более чем половине случаев те еще злыдни. Будучи порождениями даймония и имея способности, присущие духам, феи часто попадали в мир смертных, подменивая детей. Они могли исчезать и создавать при помощи своей магической силы пространства, где могло меняться даже течение времени. Они подсовывали оборотней или своих отпрысков в чужие семьи. Они обманывали людей и обманом приглашали их к себе в гости, а потом не выпускали людей в течение множества лет. Но в записях упоминались и случаи, когда феи помогали людям: например, делали за них работу, взамен на проявленное человеком добро исполняли желание. Но если же в феи отнестись со злом, то для тебя самого добром это не закончится.
— Теперь понятно: убийца и правда избавился от Бейлора не просто так, — заключила я.
Все-таки тело колдуна было сильно изрезано и даже подожжено. Видимо, он и правда попытался договориться с убийцей и что-то у него выведать. Например, он хотел узнать, как феи создают свои подпространства, на которые закрыт вход незваным гостям.
Магия сотворения новых территорий — очень мощная магия. Особняк проклятых сестер один из мест, которые созданы по такому принципу. Внешне он кажется небольшим, но вот внутри он просто огромен. Сокрытием умели пользоваться и другие ведьмы и даже охотники: например, дом престарелых, где работают и живут мать и сестра Лэсли; дом, в котором я прямо сейчас нахожусь, тоже надежно упрятан. Но Бейлору, возможно, не были интересны прятки, он мог желать постичь более сложный мир.
По легендам феи не жили вместе с людьми, а скрывались в деревьях, на дне водоемов и прочих потаенных местечках, однако были моменты, когда они покидали свой собственный уголок и попадали в реальность, где были вынуждены жить по правилам людей. Если Бейлор узнал облик феи, то мог этим начать манипулировать, чтобы выведать секреты. Феи хоть и живут множество лет, но тоже смертны, а значит они, как любое другое существо, могут умереть от яда или оружия, к тому же они до смерти боятся железа, потому что оно прожигает их плоть. По легендам, демон, от которого произошли феи, был почти смертельно поражен железным мечом, и эта слабость передалась его потомкам.
— Если моя догадка верна, то эта фея как-то связана с зеркалами, — предположил Лэсли.
Зеркало ведь настолько распространенная вещь — она есть в каждом доме. Представить страшно, как этому существу было легко проникать в чужие дома и похищать бедных девушек. И как же бороться с таким убийцей, он ведь буквально мог быть нигде и везде?
Мой разум пронзила внезапная мысль:
— Кажется, я поняла.
Поняла то, что лучше бы никогда не понимала.
— Не подскажешь, что именно ты поняла, Келли? — голос охотника сквозил недоверием, но оно было понятно. Кто бы на его месте не посчитал странным, что я наконец сложила два плюс два.
— Я поняла, почему проклятые сестры вышвырнули меня на поиск убийцы, — я усмехнулась.
Думаю, эти чертовы мертвые ведьмы с самого начала знали, что моя мать попытается натравить на меня дух Марисы — погибшей в молодом возрасте проклятой сестры. А еще они знали, что девушки пропадают не случайно, что их забирают в пространство, откуда их по воле ведьм не достать.
Эти чертовы сестры! Видимо, они хотели использовать меня как приманку, чтобы фея пыталась забрать и меня — ту, на ком множество следов магии, а после вместе со мной они привели бы в ее мирок голодного злого духа — Марису. Я была Троянским конем в этой шахматной партии, в которую играли ведьмы и фея.
— Я и правда должна стать наживкой. Я самое слабое звено рода — у меня нет ни магии, ни сил для боя, — заключила я.
Но что еще интереснее, когда я решила пойти против сестер и заявила, что больше не потерплю посягательств на свою жизни, они ведь меня отпустили. Неужели они сделали это, чтобы я привлекла на свою помощь охотника? Они считают, что рядом с Лэсли мне будет проще победить фею?
— Не могла бы ты все объяснить подробнее, Келли, я не могу читать твои мысли.
Удивительно, Лэсли снова признался, что не умеет читать мысли, а я все это время считала, что это не так. Ха-ха.
Пришлось объяснить ему все, что произошло со мной накануне. Он ведь не спрашивал у меня, почему я сбежала из дома. Может, он даже решил, что ведьмы сами меня из особняка выперли, потому что я начала дружить с ним, охотником?
Я объяснила о том, кто такая Мариса, почему она преследовала меня и почему использовала в своих кознях Лэсли. У Марисы, к несчастью, имелся пунктик на тех, чье призвание — изводить нечисть.
— Почему ты мне все это сразу не рассказала? — тон голоса Лэса впервые показался мне таким взволнованным. Он выглядел сейчас ничуть не лучше Нила, когда тот только узнал, что Соня не может покинуть ловушку.
— А кто мне сказал, что это так здорово, что мы не лезем друг другу в личную жизнь?
Лэсли открыл было рот, желая возразить мне, но также быстро закрыл его. Он взлохматил рукой свои волосы, а потом снова посмотрел на меня:
— То, что я не рассказывал тебе всех подробностей о своей семье, не значит, что и ты должна избегать эту тему со мной. Я не… Мне никогда не хотелось, чтобы ты из-за этого не могла мне доверять.
Так значит, желание Лэсли избегать запретные темы не имело ничего общего с нежеланием впускать именно меня в границы своего внутреннего мирка. Может быть, он просто так привык жить?
Я улыбнулась. Пусть он и не хотел вспоминать свое прошлое и бередить старые раны, все равно все происходящее казалось мне несправедливым.
— Не хочу. Только не говори, что я должна распинаться и позволять тебе становиться частью моего мира запросто так, а ты при этом так и останешься в своем панцире, — я ткнула ему пальцем в лоб, как он сделал это со мной до этого. — Хочешь что-то знать, спрашивай меня напрямую, а иначе, как и в этот раз, я ничего тебе не расскажу.
Я не просила Лэсли насильно приоткрывать для меня завесу своих тайн, я и сама теперь примерно понимала, что с его семьей было не так. Все-таки это его дело — говорить о своем прошлом или не говорить, но вот спрашивать меня обо мне или не спрашивать — отныне тоже его личный выбор. Пускай не ждет, что я все ему так легко расскажу. Пускай привыкает, что рядом с ним есть человек, у которого жизнь — это трагикомедия.
— Тц, и почему только почти каждый наш с тобой разговор в последнее время так напоминает глупый бульварный роман, — фыркнула я, а потом хотела подняться с дивана, но Лэсли протянул руку и остановил меня. Он осторожно потянул меня обратно, но немного не рассчитал, поэтому я свалилась ему прямо на руки.
— Ну что с тобой сегодня? Эй… Лэсли, ты чего?
Мне показалось, что я увидела в его глазах недобрый огонек.
— Знаешь выражение: меньше знаешь — крепче спишь? — спросил он почти шепотом. И снова мне стало не по себе… От нависшей неловкости я чувствовала, как сгораю.
— Это ты к тому, что правда о тебе меня напугает? — предположила я, утихомиривая резво скачущее за ребрами сердце.