На другой стороне улицы — где совсем недавно бежали мы — я замечаю одинокую фигуру. Еще один ненормальный бегает в такую погоду. На ходу мой взгляд мечется между дорогой и человеком. Вскоре я приближаюсь настолько, что могу понять, — это мужчина. Еще ближе, и я вижу темные, растрепанные волосы.
Эштон.
Его шаги спокойны, как и движения, а лицо сосредоточено. Эштон бежит, как хорошо натренированный спортсмен. Спортсмен в промокшей насквозь белой футболке, которая прилипает к каждому изгибу его груди. Я не могу оторвать от него глаз. От бега биение сердца и так участилось, а теперь по венам бежит адреналин, дав мне заряд энергии. Я чувствую себя так, словно могу пробежать десять миль, словно могу перепрыгивать через автомобили, словно могу…
Руки едва удерживают мое лицо от прямого столкновения с асфальтом.
Видимо, при падении я наделала достаточно шума, чтобы встревожить Рейган, потому что она выкрикивает мое имя и быстро бежит обратно.
— Ты в порядке?
Я морщусь, поднимаясь. Лодыжку пронзает острая боль, а ладонь саднит.
— Да, я… — Слова прерываются шипением, когда меня пронзает очередной приступ боли. — Наверное, споткнулась о выбоину в тротуаре.
Она изучает асфальт и хмурится.
— Ты вот об этой маленькой, незаметной трещине, шириной с волосинку?
— Я тебя предупреждала, — ворчу я, ругнувшись себе под нос.
— Мда. И что нам теперь делать? — Прикусив губу, она вытаскивает из кармана худи телефон. — Посмотрим, может, Грант где-нибудь поблизости и сможет нас подвезти.
— Это было впечатляюще, Айриш! — выкрикивает Эштон, тяжело дыша, и пересекает улицу.
Рейган с удивлением поднимает на него глаза…будто бы она не заметила, что он бежал в эту сторону. Я наблюдаю, как ее взгляд немного опускается, и глаза тут же расширяются. «Вот именно. Как ты посмела не заметить, что ЭТО бежит по улице, Рейган!» Она понимающе на меня глядит, словно говорит, что ее маленький, пошлый, повернутый на сексе в библиотеке мозг связал воедино все события, которые привели к моему падению.
— Привет, Эштон, — весело произносит она, не сводя с меня глаз.
Он быстро ей кивает и опускается на одно колено. Пока Эштон изучает мою лодыжку, я прислушиваюсь к его сбивчивому дыханию и сглатываю внезапно появившиеся слюни. Откуда они только взялись? Минуту назад меня иссушала жажда! Нажатие его пальцев, хоть и аккуратное, заставляет меня вздрогнуть, вернув в реальность.
— Можешь встать? — спрашивает он. Его прекрасные карие глаза полны беспокойства.
— Не знаю, — бормочу я и пытаюсь подняться на ноги. В мгновение ока его руки оказываются у меня на талии, помогая. То, что дальше я не побегу и даже до дома не дойду, становится понятно сразу же.
— Думаю, у меня растяжение. — Я растягивала лодыжку столько раз, что с этим ощущением прекрасно знакома.
— Я звоню Гранту, — заявляет Рейган, подняв к уху телефон.
Внезапно я оказываюсь в сильных руках Эштона, и он несет меня вниз по улице. Каким-то образом его ладони обжигают мою кожу даже сквозь одежду.
— Я не собираюсь стоять под дождем и ждать, пока припрется Кливер, — бросает Эштон.
— Куда мы идем? — спрашиваю я, потому что общежитие находится в миле отсюда, причем идти надо в обратном направлении.
Смотря прямо перед собой, он тихо произносит:
— Несу тебя к себе, Айриш. — Судя по изогнувшимся губам, он намеренно произнес слова с намеком. Но ухмылка быстро соскальзывает, и он более мягко произносит: — Обними меня за шею. Так будет легче.
Я послушно поднимаю руку и обвиваю ей шею Эштона, положив ладонь ему на плечо. Большой палец оказывается около прорези в воротнике. Я чувствую, как напрягаются его мышцы от моей тяжести. Интересно, сколько он сможет так меня держать.
Наверное, Рейган задалась тем же вопросом. Она подбегает к нам и заявляет:
— Далеко же!
— Максимум полмили. Вперед. — Он дергает подбородком, а потом подмигивает ей. — Ты же не хочешь, чтобы Грант увидел, как эта задница снова станет толстой, а?
Упоминание легендарной толстой задницы оказывается достаточной мотивацией. Показав ему язык и бросив на меня острый взгляд, Рейган уносится прочь еще быстрее, чем бежала до этого. И оставляет меня наедине с Эштоном.
— Прости, что весь потный, Айриш. Ты застала меня посреди долгой пробежки, — тихо говорит он. Взгляд карих глаз опускается на меня, а потом возвращается обратно на дорогу.
— Ничего страшного. Я не против. — Мой голос дрожит. И я понимаю, что правда не против, хотя его тело промокло с головы до пят. Не уверена, от пота или от дождя. Волосы прилипли к лицу и голове, но все равно сексуально завиваются на кончиках. Я вижу каплю, бегущую вниз по его щеке, и у меня появляется огромное желание стереть ее. Но я не уверена, не покажется ли этот жест чересчур интимным, так что ничего не делаю. И все же, сердце у меня колотится намного сильнее, чем во время бега.
— Прекрати пялиться, Айриш.
— Я не пялюсь. — Я отворачиваюсь и смотрю на дорожку. Щеки у меня пылают. Мне стыдно, что он меня поймал. Опять.
Он слегка передергивает плечами, поправляя хватку.
— Тебе надо меня опустить?
Он усмехается.
— Благодаря восьми годам занятий греблей нести тебя довольно легко, Айриш.
— Видимо. — Восемь лет. Это определенно объясняет его накачанный торс. — Наверное, тебе очень нравится.
— Да, — произносит он, вздохнув. — Расслабляешься, когда ты на воде, сосредоточен на конечной цели. Легко отбросить все в сторону.
Эштон дергает головой. Я вижу еще одну стекающую по его щеке каплю и понимаю, что он пытается ее стряхнуть, раз не может стереть.
— Вот, — бормочу я и протягиваю руку, чтобы помочь. Он тут же переводит на меня хмурый взгляд своих темных глаз, и я отдергиваю руку. Наверное, я неправильно его поняла. Мне не стоило…Но вскоре я понимаю, что хмурится он не из-за этого. Он хмурится из-за отвратительной раны на ладони, которую я получила при падении. Отвлекшись на лодыжку и Эштона, я совсем о ней забыла.
— Тебе определенно стоит подумать о том, чтобы больше никогда не бегать, Айриш, — ворчит он.
— А тебе стоит подумать о том, чтобы надевать побольше одежды, когда бегаешь, — рявкаю я в ответ. Ярость вспыхивает без предупреждения, а за ней быстро следует румянец.
— И почему же, Айриш?
Чтобы оттянуть время, я провожу языком по зубам и решаю проигнорировать его вопрос.
— Я могла бы подождать Гранта.
— И умереть от пневмонии, — раздраженно возражает он, снова поправляя хватку на мне. От движения качается нога, а из-за нее дергается ступня, и ногу пронзает боль. Но я борюсь с желанием поморщиться. Не хочу, чтобы ему было неудобно.
Эштон идет быстрым, размеренным шагом, глядя прямо перед собой, так что я предполагаю, что все разговоры закончены.
— Мне жаль, что так произошло с твоими родителями. — Слова произнесены настолько тихо, что я едва не пропускаю их мимо ушей.
Я поглядываю на него боковым зрением и вижу, что он все также смотрит вперед, а на лице его застыла маска.
«Мне жаль, что так случилось с твоей мамой».
Фраза вертится на языке, но я ее не произношу. В конце концов, Рейган подслушивала и не должна об этом знать. Я не должна об этом знать. Если только он сам мне не скажет.
Так что, я молчу. Просто киваю и тихонько жду его дальнейших действий. Но он молчит. Повисает очередная ужасно длинная, неловкая пауза, когда мы оба молчим. Когда Эштон смотрит прямо перед собой, а мой взгляд мечется между его лицом и разноцветными кронами деревьев. Когда я поглощаю тепло его тела, остро осознавая, что покрыта его потом. Когда я чувствую его сердцебиение и пытаюсь сделать так, чтобы мое сердце билось в том же темпе. И потом понимаю, насколько это смешно.
Но я не в силах справиться с этой тишиной.
— Не могу поверить, что отец Рейган их знал, — мимоходом говорю я, а потом добавляю: — И что во мне он узнал маму. Не знала, что мы так сильно похожи.
Эштон сильно хмурится.
— Ты же помнишь, как она выглядела?