— Ты… вернулся?
— Так получилось. Я и сам до последней минуты не знал, что приеду. Но надеюсь, мое неожиданное возвращение не стало для тебя неприятным сюрпризом, дорогая?
Вместо ответа Дженнифер прижалась к мужу и поцеловала его в губы.
— Я очень соскучился по тебе. — Тони тоже поцеловал жену. Обведя взглядом гостиную, он рассмеялся: — Я так и знал, ты работаешь по ночам, сидя на ковре! Как говорится, кот из дому — мыши в дом! Почему бы тебе не расположиться в кабинете? Там удобнее.
Дженнифер смущенно опустила голову. Ей было неприятно, что муж застал в гостиной беспорядок. А что касается работы в кабинете, то туда она не пойдет. Кабинетом они теперь называли бывшую спальню дочери, и работать там Дженнифер было тяжело и тоскливо. Мысли путались, одолевали горестные воспоминания.
Пока Тони наливал вино, Дженнифер быстро убрала свои бумаги и книги и расставила все по местам. Муж рассказывал ей о том, как прошла деловая поездка, но она никак не могла вникнуть в смысл его слов. В ушах до сих пор звучал негромкий, с мягкими, доверительными интонациями голос Патрика.
Рассказывая, Тони часто упоминал имена женщин: дизайнеров, клиентов, рекламных моделей. Дженнифер задумчиво смотрела на него. Как он красив, привлекателен, обаятелен. И к тому же очень состоятельный человек. А блестящие внешние данные в сочетании с богатством всегда заманчивы для женщин. У таких мужчин, как Тони, столько возможностей для романов и интрижек…
— В общем, ты не испытывал недостатка в женском внимании, — с улыбкой заметила Дженнифер. — Ленчи в дамском обществе, обеды и, наверное, ужины?
Тони засмеялся.
— Конечно! Ведь эти дамы — мои деловые партнеры, и я… — Внезапно он замолчал, и в его глазах промелькнуло удивление. — Дорогая… а почему ты об этом говоришь? Ревнуешь? Господи, но ты же знаешь, что я любил и буду любить только тебя одну!
Дженнифер улыбнулась и обняла мужа.
— Нет, дорогой, я не ревную.
— Запомни: в моей жизни существуешь лишь ты одна. Пойдем спать, любимая. Уже очень поздно.
— А теперь, друзья, давайте поговорим и обсудим наши проблемы. — Шерон Макьюэлл обратилась к Патрику Латтимору и Дженнифер Райленд после того, как все они выпили по коктейлю. — Сейчас времена изменились, и постановка мюзикла на Бродвее обходится примерно в четыре-пять миллионов долларов.
Шерон Макьюэлл, продюсеру спектакля «Любите друг друга, а не воюйте!», было около сорока. Эта стройная элегантная дама, с роскошными блестящими черными, коротко стриженными волосами, зачесанными назад, искренне радовалась, что Патрик и Дженнифер возобновили совместную работу над музыкальным спектаклем, но вместе с тем, отлично разбираясь в законах и порядках театрального мира, проявляла осторожность в оценках перспектив.
— Да, времена изменились, — повторила Шерон. — Сейчас из спонсоров и продюсеров так просто денежки на постановку спектакля не вытянешь. Они стали осторожными и недоверчивыми. И в целом я понимаю их. Кому охота терять деньги? Вспомните, что получилось с мюзиклом, недавно поставленным на Бродвее? Ему прочили большой успех, а он не выдержал и двух представлений! Конечно, они всего боятся.
И таких примеров из театральной жизни можно было привести множество. Провалы добротных спектаклей преследовали продюсеров, как ночные кошмары, и объяснить причины творческих неудач было затруднительно. Иногда одна-две нелестные театральные рецензии прекращали существование мюзикла, оставляя в недоумении и растерянности его авторов и исполнителей. Так, например, случилось с мюзиклом по мотивам пьесы Роберта Шервуда «Глупые восторги», либретто для которого написал Алан Джей Лернер, а музыку — Чарльз Строуз. И даже известные, громкие имена авторов не спасли спектакль от провала!
Латтимор и Райленд, отнюдь не претендуя на славу Лернера и Строуза, были уверены в душе, что их мюзикл ожидает более удачная судьба. Только вот как убедить состоятельных продюсеров вложить деньги в проект? Эта задача казалась сложной даже искушенной в театральных делах Шерон Макьюэлл.
— Мне одной ваш спектакль не потянуть, надеюсь, вы это понимаете, — продолжала Шерон. — А где найти независимых продюсеров — большой вопрос. Обращаться к таким гигантам, как «Парамаунт» или «Уорнер бразерс», я не хочу. Они, возможно, и согласятся финансировать постановку, но сразу же выдвинут множество условий и затребуют себе все права на спектакль. В случае удачной премьеры они, имея права на наш спектакль, захотят устроить прокат по кабельному телевидению, записать на видеокассеты… А нам надо, чтобы мюзикл шел на сцене. Нет, к ним обращаться я не буду.
Шерон рассказала Патрику и Дженнифер о серьезных проблемах, которые возникнут перед ними в процессе постановки спектакля: костюмы, декорации, реклама, арендная плата, совместные контракты, авторские гонорары…
— Имейте в виду, друзья, даже самый талантливый спектакль требует огромных финансовых затрат. Так что будьте готовы ко всему!
Патрик и Дженнифер полностью разделяли озабоченность Шерон, но очень верили в ее деловую хватку и умение убеждать инвесторов в успехе будущего спектакля, а значит, и в том, что он принесет им солидную прибыль.
В самом начале совместной работы Патрик не раз предупреждал Дженнифер, что их ждут трудности, и она была к этому готова. Патрик напоминал о том, что Шерон Макьюэлл согласилась быть продюсером «Тарзана», а от «Камеи» отказалась. Но несмотря ни на что, Дженнифер, преисполненная надежды, верила в успех их мюзикла.
Работа длилась уже четыре месяца, и за это время многое было сделано: либретто почти дописано, написаны все арии и музыкальные номера. В этот период Дженнифер чувствовала себя очень счастливой. Работа захватила ее, а совместное творчество с Патриком оказалось таким же продуктивным и интересным, как и восемь лет назад. Они понимали друг друга с полуслова, и тексты, написанные Дженнифер, идеально ложились на музыку, сочиненную Патриком. Правда, Патрик больше не приглашал Дженнифер домой, не выражал желания познакомиться с ее мужем и начать дружить домами. Очевидно, напряженная работа над спектаклем заслонила от него маленькие житейские радости. Да и в жизни Тони де Пальма наступил весьма ответственный период: он вел переговоры об открытии нового бутика в Венеции, совершал деловые поездки и дома появлялся редко.
Дженнифер целые дни проводила в новой студии Патрика. Иногда туда заходила Мередит, говоря, что должна срочно решить с мужем кое-какие домашние проблемы, а телефона в студии нет. Она сидела, слушала их новые сочинения, отвлекала от работы, а потом уходила. Дженнифер была уверена, что внезапные появления Мередит в рабочей студии мужа вызваны не срочными делами и проблемами, а совсем иными мотивами, но обсуждать с Патриком поведение его жены не считала возможным. Это раньше она позволяла себе высказывать неудовольствие или делать Мередит замечания. Но прошло восемь лет, и с тех пор многое изменилось: Мередит стала женой Патрика.
Патрик не комментировал набеги Мередит, но очень скоро провел в студию телефон. Теперь его жена часто звонила туда, и Дженнифер несколько раз слышала, как Патрик мягко и деликатно отговаривает ее он ненужных и бесцельных посещений студии.
— Шерон, дорогая, мы все поняли! — улыбнулся Патрик. — Проблем будет много, но надеюсь, нам удастся их решить. А теперь давай мы продемонстрируем тебе что-нибудь из наших последних достижений. Без предварительной подготовки, экспромтом.
— Знаю я ваши экспромты! — рассмеялась Шерон. — Ладно, давайте, показывайте!
Патрик с Дженнифер с увлечением рассказали продюсеру о своих планах, а потом спели дуэтом несколько наиболее выигрышных музыкальных номеров из спектакля. Шерон внимательно слушала их и по ходу обсуждения делала кое-какие замечания.
— Да, друзья мои! — вздохнула она после того, как «экспромт» был закончен. — Еще пару лет назад этот мюзикл имел бы бешеный успех и казался бы инвесторам лакомым кусочком… Ладно, я подумаю, что можно сделать. У меня есть на примете несколько солидных продюсеров, вот только не знаю, удастся ли мне убедить их, что творческое содружество двух выпускников Йеля, когда-то поставивших спектакль в Нью-Йорке, и на сей раз окажется столь же успешным. Будем надеяться.